ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПО ДЕЛУ «ПАХОМОВА (PAKHOMOVA) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ»
(Жалоба N 22935/11)

(Страсбург, 24 октября 2013 года)

Заявительница утверждала, что власти Российской Федерации не исполнили постановление, предоставляющее ей опеку над ее сыном.

Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

117. Европейский Суд напоминает, что основной целью статьи 8 Конвенции является защита личности от произвольного вмешательства публичных властей. Могут также существовать позитивные обязанности, исполнение которых необходимо для эффективного «соблюдения» права на семейную жизнь (см. Постановление Европейского Суда по делу «Киган против Ирландии» (Keegan v. Ireland) от 26 мая 1994 г., § 49, Series A, N 290). В делах о споре между родителями и/или иными членами семьи ребенка относительно общения с ребенком или места его проживания (см., например, Постановление Европейского Суда по делу «Хокканен против Финляндии» (Hokkanen v. Finland) от 23 сентября 1994 г., § 55, Series A, N 299-A, а также Постановление Европейского Суда по делу «Завадка против Польши» (Zawadka v. Poland) от 23 июня 2005 г., жалоба N 48542/99, § 55) практика Европейского Суда показывает, что положения Конвенции включают, помимо прочего, право родителей требовать принятия мер по воссоединению с ребенком и национальные власти обязаны предпринять такие меры.

118. В то же время обязанность внутригосударственных властей предпринять меры по облегчению воссоединения не является абсолютной, поскольку воссоединение одного родителя с ребенком, который прожил какое-то время с другим родителем, не может произойти немедленно, и может потребовать принятия подготовительных мер. Характер и степень данных приготовлений будут зависеть от обстоятельств конкретного дела, но важным фактором при этом являются взаимопонимание и сотрудничество всех задействованных сторон. Вместе с тем власти обязаны сделать все возможное, чтобы способствовать такому сотрудничеству, должно быть ограничено любое право по применению силы в этой области, так как должны быть учтены интересы, права и свободы всех задействованных лиц, а особенно интересы и права ребенка, гарантированные статьей 8 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу «P.P. против Польши» (P.P. v. Poland) от 8 января 2008 г. жалоба N 8677/03, § 82, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «Хокканен против Финляндии», § 53, а также Постановление Европейского Суда по делу «Игнакколо-Зениде против Румынии» (Ignaccolo-Zenide v. Romania), жалоба N 31679/96, § 96, ECHR 2000-I). Адекватность мер оценивается быстротой их применения, поскольку потеря времени может иметь непоправимые последствия для отношений между ребенком и родителем (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «P.P. против Польши», § 83).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

119. Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривался тот факт, что связь между заявительницей и ее сыном являлась «семейной жизнью» для целей статьи 8 Конвенции. Европейский Суд далее подчеркивает, что постановление суда от 12 марта 2009 г., в котором было определено, что Яр.Б., которому на тот момент было восемь лет, должен проживать с матерью, оставалось неисполненным около четырех лет. Соответственно, следует определить, предприняли ли внутригосударственные компетентные органы все необходимые меры для ускорения исполнения, которые можно было разумно ожидать в обстоятельствах настоящего дела.

120. Европейский Суд установил, что после безуспешных попыток убедить С.Б. добровольно исполнить требования постановления от 12 марта 2009 г. заявительница обратилась с заявлением в Службу судебных приставов для возбуждения исполнительного производства. Заявительница сделала это 29 октября 2009 г. Однако в возбуждении исполнительного производства ей было отказано. Исполнительное производство было возбуждено лишь 15 января 2010 г. после того, как заявительница обжаловала отказ в суде. Задержка в два с половиной месяца, таким образом, произошла из-за невозможности Службы судебных приставов возбудить исполнительное производство в сроки, установленные российским законодательством (см. § 91 настоящего Постановления).

121. Европейский Суд установил, что 15 января 2010 г. Служба судебных приставов ходатайствовала об уточнении постановления суда, и внутригосударственному суду понадобилось более двух месяцев вместо 10 дней, установленных законодательством Российской Федерации, для уточнения способа исполнения постановления суда (см. §§ 40 и 92 настоящего Постановления). Еще месяц понадобился для того, чтобы направить указанное уточнение в Службу судебных приставов (см. § 34 настоящего Постановления).

122. Европейский Суд отмечает, что за период с 15 апреля по 15 сентября 2010 г. в ходе исполнительного производства не наблюдалось какого-либо прогресса. В период с апреля по октябрь 2010 года Служба судебных приставов ни разу не делала запрос о ходе розыска Яр.Б. В этой связи Европейский Суд напоминает, что 14 октября 2010 г. калининский районный прокурор направил начальнику Службы судебных приставов Калининского района представление, указывая на необоснованную задержку в принятии надлежащих мер для исполнения постановления суда от 12 марта 2009 г. (см. § 41 настоящего Постановления).

123. Впоследствии, в период с октября 2010 года по сентябрь 2011 года, в ходе исполнительного производства не происходило каких-либо изменений, кроме того, что 31 мая 2011 г. было принято решение об ограничении права С.Б. покидать страну. В материалах настоящего дела не содержится признаков активности Службы судебных приставов и в период с февраля по июль 2012 года, и власти Российской Федерации не предоставили каких-либо документов, подтверждающих принятие мер по исполнению постановления суда в период после октября 2012 года и до настоящего времени.

124. Европейский Суд обращает внимание на то, что споры об опеке над ребенком являются очень деликатными и затрагивают чувства всех заинтересованных сторон, и обеспечение исполнения решения по делу не всегда является для судов простой задачей, особенно если поведение одного или обоих родителей далеко от конструктивного. В настоящем деле представляется, что камнем преткновения для успешного исполнительного производства стала предполагаемая невозможность установить местонахождение бывшего мужа заявительницы, С.Б., который скрывал Яр.Б. с 24 февраля 2009 г.

125. Европейский Суд в этой связи установил, что с момента исчезновения мальчика внутригосударственные компетентные органы устанавливали прямой контакт с С.Б. пять раз за период между октябрем 2009 года и мартом 2011 года (см. §§ 18 — 22 настоящего Постановления). В частности, 19 и 29 октября 2009 г. С.Б. был доставлен в Заельцовский РУВД для допроса, он утверждал, что мальчик живет с ним, но все же отказался сообщить о его местонахождении. 5 июля 2010 г. С.Б. был доставлен для допроса в ГУВД Новосибирской области. Он вновь ограничился тем, что сказал, что ребенок проживает с ним, и обещал явиться в ГУВД на следующий день вместе со своим адвокатом, что этого он не сделал. Трижды органы милиции отпускали С.Б., не утруждая себя тем, чтобы удостовериться в том, действительно ли ребенок проживает с отцом, посещает ли он школу, или выяснением другой информации о ребенке. Впоследствии, 22 декабря 2010 г., С.Б. видели в сопровождении сотрудников милиции в офисе заявительницы в г. Новосибирске. В марте 2011 года он был вновь задержан Дзержинским районным отделом по борьбе с экономическими преступлениями г. Новосибирска. Однако нет доказательств того, что, хотя бы раз после начала исполнительного производства в январе 2010 года органы милиции взаимодействовали со Службой судебных приставов с тем, чтобы вместе разработать четкий план действий в отношении поиска Яр.Б. и исполнения постановления суда от 12 марта 2009 г. (см. Постановление Европейского Суда по делу «Ханамирова против Российской Федерации» (Khanamirova v. Russia) от 14 июня 2011 г., жалоба N 21353/10 <4>, § 56, Постановление Европейского Суда по делу «Y.U. против Российской Федерации» (Y.U. v. Russia) от 13 ноября 2012 г. жалоба N 41354/10 <5>, § 108).

      – ------------------------------

<4> Опубликовано в «Бюллетене Европейского Суда по правам человека» N 11/2012.

<5> Опубликовано в специальном выпуске «Российская хроника Европейского Суда» N 3/2013.

126. Внутригосударственные компетентные органы также имели непрямой контакт с С.Б. В частности, из материалов дела представляется, что в январе 2011 года С.Б. представил в органы милиции письменные объяснения, а также фотографии Яр.Б. и компакт-диск с видеозаписью мальчика от 25 января 2011 г. (см. § 75 настоящего Постановления). Более того, С.Б. участвовал в судопроизводстве через своих представителей (см. §§ 11 и 89 настоящего Постановления). Кроме того, внутригосударственные компетентные органы знали, где проживает отец С.Б., последний, очевидно, был осведомлен о местонахождении ребенка (см. §§ 16 и 61 настоящего Постановления). Таким образом, представляется невероятным, что в течение более чем трех лет внутригосударственные компетентные органы не могли обнаружить след С.Б. путем проведения оперативно-розыскных мероприятий или каким-либо иным образом.

127. Более того, Европейский Суд установил, что к С.Б. не было применено никаких принудительных мер за воспрепятствование исполнению постановления от 12 марта 2009 г., не говоря уже о действиях по возвращению ребенка заявительнице. Европейский Суд в этом отношении полагает, что, хотя принудительные меры, затрагивающие ребенка, и не являются желательными в такой деликатной сфере, использование санкций в случае незаконного поведения родителя, с которым проживает ребенок, не должно исключаться (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «Игнакколо-Зениде против Румынии», §§ 105 — 106).

128. В этой связи Европейский Суд установил, что судебные приставы не наложили на С.Б. никаких штрафных санкций за неисполнение постановление суда от 12 марта 2009 г., несмотря на то, что законодательство Российской Федерации прямо предусматривает такие меры (см. §§ 97 — 103 настоящего Постановления).

129. В отношении С.Б., препятствующего общению мальчика с матерью, намеренно утаивавшего информацию о его местонахождении и не исполнившего постановление суда, не было заведено дела об административном правонарушении даже тогда, когда внутригосударственным компетентным органам стало ясно, что в действиях С.Б. присутствуют признаки этих административных правонарушений (см. § 77 настоящего Постановления). Неоднократные жалобы заявительницы в этой связи не имели каких-либо результатов, что стало причиной составления представления заельцовского районного прокурора в отношении Заельцовского РУВД (см. §§ 79 и 82 настоящего Постановления).

130. Европейский Суд далее установил, что только в начале 2012 года прокурор инициировал судебный процесс о лишении С.Б. родительских прав. По мнению Европейского Суда, внутригосударственным компетентным органам задолго до этого стало очевидно, что С.Б. не желает исполнять вступившее в законную силу постановление суда от 12 марта 2009 г. и, таким образом, злоупотребляет своими родительскими правами (см. §§ 11, 17, 20 и 21 настоящего Постановления). В результате лишь в ноябре 2012 года, то есть почти четыре года спустя после похищения мальчика, внутригосударственные компетентные органы возбудили уголовное дело в отношении С.Б., взяв закон в свои руки (см. § 84 настоящего Постановления).

131. Европейский Суд с серьезной озабоченностью установил, что постановление суда от 12 марта 2009 г., предоставляющее заявительнице право опеки над ее сыном, Яр.Б., остается неисполненным в течение невероятного срока — более чем в четыре года, что составляет очень большую часть в жизни ребенка, со всеми вытекающими последствиями для физического и психологического здоровья. К сожалению, за все это время заявительница ни разу не видела и не общалась со своим сыном.

132. Учитывая вышеизложенное, а также все трудности, возникшие из-за удержания ребенка отцом, Европейский Суд пришел к выводу, что внутригосударственные компетентные органы не предприняли без необоснованных задержек всех необходимых мер, которые от них можно было разумно ожидать, для исполнения постановления суда, касающегося опеки заявительницы над ее сыном.

133. Таким образом, имело место нарушение права заявительницы на уважение семейной жизни, гарантированное статьей 8 Конвенции.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой;
2) постановил что имело место нарушение статьи 8 Конвенции.