М.С. АБРАМЕНКОВ

Абраменков Михаил Сергеевич, заместитель главного редактора журнала «Наследственное право», кандидат юридических наук.

В статье автор анализирует основные философские идеи, лежащие в основе современной отечественной модели наследования по закону.

Ключевые слова: наследование, наследование по закону, наследственное право, основания наследования.

Ideological basis of hereditary succession

M.S. Abramenkov

Abramenkov Mikhail S., Deputy Editor-in-Chief of Inheritance Law Journal, Candidate of Legal Sciences.

The author analyzes the main philosophical ideas that underlie modern Russian model of intestate succession.

Key words: inheritance, intestate succession, inheritance law, a reason of inheritance.

Наследственное право относится к одной из наиболее востребованных на практике подотраслей гражданского права. Причем о важности и постоянной практической востребованности таких юридических правил писали еще дореволюционные отечественные исследователи. Так, Д.И. Мейер указывал на то, что, «когда гражданская деятельность лица прекращается, возникает вопрос о судьбе его имущественных прав — прекращаются ли они, или переживают своего субъекта, и тогда кто вступает в эти права?» <1>. И именно правовые предписания о наследовании призваны дать ответ на этот вопрос.

———————————

<1> Мейер Д.И. Русское гражданское право. М.: Статут, 2003. С. 779.

Как известно, в течение жизни любой человек становится участником самых разнообразных имущественных отношений: будучи наделен от рождения гражданской правоспособностью — способностью иметь гражданские права и нести гражданские обязанности, он приобретает имущество в собственность или на ином вещном праве, занимается предпринимательской деятельностью — как единолично, так и вступая в разнообразные коллективные образования, учреждает юридические лица, совершает сделки, участвует в договорных и иных обязательствах, создает произведения науки, литературы или искусства, предлагает в качестве изобретателя новое решение определенной технической задачи — приобретает права на результаты своего интеллектуального труда и пр.

С другой стороны, со смертью физического лица его участие во всех этих отношениях с необходимостью прекращается. Означает ли это, что и те имущественные отношения, субъектом которых был умерший, тоже должны быть признаны абсолютно исчезнувшими? Уже само по себе существование специальных юридических норм, регламентирующих переход имущественных прав и обязанностей от умершего к другим лицам, говорит о том, что ответ на данный вопрос является отрицательным.

Исторически сложившееся как правовой инструмент, обеспечивающий баланс между общественными (социальными) и частными (индивидуальными) интересами в сфере имущественных отношений, наследственное право и в современном мире не только выступает в качестве одного из важнейших способов приобретения права собственности и иных имущественных прав, но и создает условия для защиты имущественных интересов семьи наследодателя.

Наследование по закону в большинстве правопорядков (и Россия не является в этом отношении исключением) относится к наиболее распространенным основаниям перехода имущества умершего к его правопреемникам. Следовательно, от того, насколько тщательно будут разработаны теоретические основы правовых механизмов наследования по закону, во многом будет зависеть и эффективность действия системы наследственного преемства в целом.

Регулирование отношений, связанных с наследованием, традиционно строится на сочетании двух основополагающих начал — индивидуального, отражающего интересы отдельной личности, и социального, направленного на защиту интересов общества и государства. Взаимодействие указанных начал во все времена определяло содержание положительного наследственного права <2>. Прежде всего оно проявлялось в свободе завещания, которая, первоначально выражаясь в праве наследодателя по своему усмотрению разделить принадлежащее ему имущество между законными наследниками, превратилась с течением времени в полную свободу распоряжения своим имуществом на случай смерти, получив в дальнейшем ограничение в интересах ближайших законных наследников, в частности, посредством института обязательной доли. Как справедливо указывал дореволюционный цивилист И.А. Покровский, «наследодатель может иметь близких родных, которые в нем имели своего единственного кормильца, которые при его жизни имели даже законное право требовать от него содержания и которые с его смертью лишатся этого, быть может, единственного источника своего существования» <3>.

———————————

<2> См.: Шилохвост О.Ю. Проблемы правового регулирования наследования по закону в современном гражданском праве России: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2006. С. 5.

<3> Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 2003. С. 298.

Вместе с тем индивидуальное и социальное начало отчетливо проявляют себя и в правовом регулировании наследования по закону. Прежде чем остановиться подробнее на данном вопросе, представляется необходимым сформулировать несколько положений вводного характера.

Наследование по закону является тем общим порядком наследственного правопреемства, осуществление которого обусловлено не завещательной волей наследодателя, но исключительно правилами, закрепленными в нормах наследственного права <4>. Именно закон определяет пределы наследования при отсутствии завещания, устанавливая, кто заменит умершего в тех имущественных отношениях, субъектом которых он был при жизни.

———————————

<4> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу РФ. Часть третья (постатейный) / Отв. ред. Л.П. Ануфриева. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 102.

Таким образом, под пределами наследования по закону можно подразумевать систему правил определения круга лиц, призываемых к преемству в имуществе умершего. Однако, как справедливо отмечается в литературе <5>, сам по себе названный признак не может дать ответа на вопрос о том, почему круг наследников сформирован так, а не иначе. Для того чтобы выяснить это, необходимо обратиться к исследованию юридического основания наследования по закону как правового мотива, оправдывающего посмертную передачу имущества собственника, не оставившего завещания, тем или иным родственникам наследодателя, другим лицам или государству.

———————————

<5> См. подробнее: Шилохвост О.Ю. К вопросу об определении основания наследования по закону // Законодательство. 2006. N 7. С. 20 — 25.

Наследование по закону опирается на получившие признание законодателя общесоциальные представления о наиболее правильном и справедливом распределении наследственного имущества, основанные на идеях брака, родства, материального обеспечения близких к наследодателю лиц. В этой связи законный порядок наследования часто рассматривается в доктрине наследственного права как «восполняющий» волю умершего, как своеобразное «молчаливое завещание» <6>. Как отмечает О.Ю. Шилохвост, тщательному анализу данный тезис не подвергался, а высказанные в литературе мнения сводились к констатации того факта, что закон, восполняя недостающее волеизъявление наследодателя, исходил из его предполагаемой, вероятной воли и призывал к наследованию тех родственников, которых, по мнению законодателя, сам наследодатель в силу врожденного чувства привязанности, основанного на семейной близости, наделил бы наследством, если бы распорядился своим имуществом путем составления завещания <7>. Такая квалификация правовой природы и мотива наследования ab intestato находит поддержку как у дореволюционных и советских, так и у современных отечественных исследователей. В то же время настоящий этап развития российского законодательства о наследовании требует более детального рассмотрения данной проблемы.

———————————

<6> См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М.: Статут, 2005. Т. 2. С. 333.

<7> См. подробнее: Шилохвост О.Ю. К вопросу об определении основания наследования по закону // Законодательство. 2006. N 7. С. 20 — 25.

Как уже отмечалось, в основе конструирования пределов наследования по закону лежат два основных начала — индивидуальное и социальное. Индивидуальное начало проявляется в том, что имущество наследодателя переходит к тем лицам, которые были наиболее близки к умершему в силу различных факторов: брака, родства, усыновления, нахождения на иждивении и т.п. При этом доминирующее положение среди указанных факторов занимает, безусловно, кровное родство, получившее отражение еще в положениях римского права (118-я и 127-я новеллы Юстиниана) и сохранившееся с некоторыми ограничениями в современном законодательстве большинства европейских государств.

Проявлением социального начала в наследовании по закону является стремление государства (общества, коллектива) освободиться от бремени содержания неимущих родственников умершего собственника, что находило свое выражение в наделении наследственными правами первоначально нетрудоспособных и неимущих родственников наследодателя, а затем — только его нетрудоспособных иждивенцев. Социальное начало проявляется также в наделении правами в качестве законного правопреемника государства и иных публичных образований в том случае, когда имущество умершего не имеет иных наследников — является выморочным.

Расширение влияния индивидуального начала образует основную тенденцию современного состояния правового регулирования пределов наследования по закону в отечественном гражданском праве.

Одной из отличительных черт современного российского законодательства о наследовании является беспрецедентное расширение круга законных наследников, на что справедливо обращается внимание в публикациях последних лет. Всецело соглашаясь с данным тезисом, отметим, что представление о наследовании по закону как о способе восполнения воли наследодателя уже не вполне отвечает реалиям сегодняшней действительности.

После введения в действие в 2002 г. части третьей Гражданского кодекса РФ (далее — ГК, ГК РФ, Кодекс), когда законные наследственные права получили родственники наследодателя до пятой степени родства включительно (ст. ст. 1141 — 1145 ГК), обоснование законного наследования исключительно семейной близостью и родственной привязанностью не может уже считаться удовлетворительным, поскольку семейные родственные отношения редко простираются за пределы второй — третьей степени родства. Кроме того, законодательное расширение наследственной лестницы уже не может обосновываться лишь идеей «молчаливого завещания». В подобных условиях возникает необходимость теоретического осмысления юридического обоснования этого нового этапа законодательного регулирования законного наследования.

Прежде всего следует признать, что ГК РФ пошел весьма далеко в признании кровного родства одним из основополагающих принципов построения системы законного наследования.

Признав наследственные права родственников наследодателя до пятой степени родства включительно, законодатель с известными поправками на естественную продолжительность жизни и разницу в возрасте между следующими друг за другом поколениями, по существу, сделал попытку возвращения к тому порядку законного наследования, который был присущ отечественному законодательству до 1918 г., когда к законным наследникам относились практически все кровные родственники умершего.

В то же время степень кровного родства не является единственным критерием для установления очередности призвания к наследованию законных наследников. Немаловажным фактором остается семейная близость, что выражается в повышении старшинства наследственной очереди для некоторых из родственников, состоящих в одинаковой степени родства по отношению к наследодателю. В частности, это проявляется в порядке призвания к преемству в имуществе умершего представляющих наследников: в составе первой это внуки — родственники второй степени, хотя остальные родственники той же степени отнесены ко второй очереди; в составе соответственно второй и третьей очередей — племянники и племянницы, а также двоюродные братья и сестры, притом что другие родственники одинаковой с ними степени родства отнесены к более младшим очередям наследования (соответственно к третьей и пятой). Правда, семейная близость или, точнее говоря, сложившиеся в обществе представления о составе родственников, между которыми обычно поддерживаются связанные с кровным происхождением отношения, влияют на распределение по очередям только до третьей степени родства (прадедушки и прабабушки признаются наследниками уже только в четвертую очередь, хотя дяди и тети наследодателя призываются к наследованию в третью очередь). Наследственные права остальных родственников (четвертой и пятой степени) дифференцируются уже строго в зависимости от степени родства.

При этом признак семейной близости является определяющим при наделении наследственными правами более отдаленных (шестой и последующих степеней) родственников и даже чужих наследодателю лиц. Пасынки, падчерицы, отчим и мачеха признаются наследниками седьмой очереди, отстраняя от наследования родственников наследодателя шестой и последующих степеней родства. По существу, свойство противопоставляется родству. Нетрудоспособные иждивенцы из числа отдаленных родственников и посторонних наследодателю лиц наделяются наследственными правами при условии совместного с ним проживания, что всегда рассматривалось доктриной как признак сложившихся семейных отношений <8>.

———————————

<8> См.: Блинков О.Е. Свойственники как наследники по закону в странах СНГ и Балтии // Адвокатская практика. 2006. N 4. С. 39 и сл.

Таким образом, следует отметить, что пределы наследования по закону, очерченные в действующем наследственном законодательстве России, характеризуются, в сущности, абсолютизацией индивидуального начала. При этом только в пределах первых трех очередей наследования можно видеть закрепленные законодателем общественные представления о близких семейных отношениях, в то время как четвертая — шестая очереди основываются лишь на формальной родственной связи с умершим, и семейная близость здесь не имеет значения. Следовательно, как уже отмечалось выше, обосновывать имеющуюся конструкцию очередности наследования исключительно «предполагаемой волей наследодателя» или семейными отношениями абсолютно недопустимо. Не вызывает сомнений, что одним из главных мотивов, которыми руководствовался законодатель при разработке нового свода норм наследственного права, было стремление обеспечить всемерное сохранение имущества в частной собственности.

Ранее действовавшее законодательство (ст. 532 ГК РСФСР 1964 г.) признавало наследственные права кровных родственников, как правило, до второй (внуки, братья, сестры, дед и бабушка), редко — до третьей (правнуки) степени родства при безграничных наследственных правах посторонних лиц (иждивенцев), лишь бы они были нетрудоспособными и находились на содержании наследодателя не менее года до открытия наследства.

ГК РФ перешел в другую крайность. Безоговорочный приоритет отдан кровному родству: родственники до пятой степени родства включительно наследуют, несмотря ни на какие дополнительные признаки, будь то знакомство, проживание, нетрудоспособность и иждивение.

В частности, несмотря на преобладание среди условий наследования, например нетрудоспособными иждивенцами, признаков, свидетельствующих о предполагаемом намерении наследодателя передать этим лицам свое имущество по наследству (иждивение, проживание, независимость нетрудоспособности от требований социально-обеспечительного законодательства), наследование нетрудоспособных иждивенцев сохраняет черты, характерные для меры социального обеспечения (нетрудоспособность ко дню открытия наследства, помощь наследодателя как основной источник средств существования иждивенца). При этом первостепенное значение вопреки воле наследодателя для определения наследственных прав содержавшихся им иждивенцев придается отношениям с теми из них, которые не являются его наследниками первой — седьмой очередей, так как они, помимо общих требований нетрудоспособности и нахождения на иждивении, должны еще и не менее года до открытия наследства проживать совместно с наследодателем.

Итак, к каким же выводам мы можем прийти? Очевидно, что соотношение индивидуального и социального начал в современном наследственном законодательстве России характеризуется, во-первых, беспрецедентным усилением влияния первого из них. Прежде всего это проявляется в чрезмерном расширении круга кровных родственников, призываемых к наследованию при отсутствии завещания. В этой связи обращает на себя внимание то обстоятельство, что законодатель частично реципировал подходы к определению круга близких к наследодателю лиц, характерные для дореволюционного права наследования. Ныне действующий закон абсолютизирует значение кровного родства как фактора, детерминирующего правила о круге законных наследников. В этих условиях уже нельзя обосновывать пределы наследования по закону предполагаемой волей наследодателя: к преемству в имуществе умершего в соответствии с ГК РФ призываются лица, близкие отношения которых с наследодателем маловероятны или даже совсем исключены (так называемые «смеющиеся наследники»). Обосновывать указанные нормативные решения тем, что закон закрепляет господствующие в обществе представления о родственных отношениях и семейной близости, затруднительно по тем же причинам. В силу этого единственным разумным объяснением позиции законодателя может служить его стремление к максимальному сохранению наследственного имущества в частных руках.

Во-вторых, социальное начало в правовом регулировании наследования по закону все более приобретает «цивилистические» черты, подвергаясь влиянию начала индивидуального. Обеспечение нетрудоспособных иждивенцев наследодателя основывается не только на необходимости их социального обеспечения, но также и на признании того факта, что, принимая на себя бремя содержания лица, наследодатель рассматривает его как близкого человека, как члена своей семьи. Именно с последним обстоятельством связана закрепленная в ст. 1148 ГК дифференциация условий призвания к наследованию нетрудоспособных иждивенцев в зависимости от того, относятся они к кровным родственникам умершего или нет. Вместе с тем Кодекс необоснованно ухудшает положение нетрудоспособного иждивенца по сравнению с законными наследниками отдаленных степеней родства. В результате семейная близость данного лица с умершим — основное проявление индивидуального начала — отступает перед формальным критерием кровного родства.

В тех случаях, когда нетрудоспособный иждивенец, не относясь к числу законных наследников, «конкурирует» только с государством как претендентом на выморочное имущество, представляется необоснованным предъявлять к такому иждивенцу требование о совместном проживании с наследодателем. Указанная рекомендация, как представляется, вполне соответствует тенденции сокращения случаев выморочности имущества и всемерного укрепления частной собственности <9>.

———————————

<9> См.: Блинков О.Е. О расширении круга родственников, призываемых к наследованию по закону // Наследственное право. 2014. N 4. С. 3 — 6.

Литература

1. Блинков О.Е. О расширении круга родственников, призываемых к наследованию по закону // Наследственное право. 2014. N 4. С. 3 — 6.

2. Блинков О.Е. Свойственники как наследники по закону в странах СНГ и Балтии // Адвокатская практика. 2006. N 4. С. 39 — 41.

3. Комментарий к Гражданскому кодексу РФ. Часть третья (постатейный) / Отв. ред. Л.П. Ануфриева. М.: Волтерс Клувер, 2004. 656 с.

4. Мейер Д.И. Русское гражданское право. М.: Статут, 2003. 831 с.

5. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 2003. 351 с.

6. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М.: Статут, 2005. Т. 2. 462 с.

7. Шилохвост О.Ю. К вопросу об определении основания наследования по закону // Законодательство. 2006. N 7. С. 20 — 25.

Источник: журнал «НАСЛЕДСТВЕННОЕ ПРАВО»

Дата актуальности материала: 31.01.2017