Утверждён Президиумом Верховного Суда
Российской Федерации 24 декабря 2014 года
ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ
ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
1 (2014)

ПРАКТИКА МЕЖДУНАРОДНЫХ ДОГОВОРНЫХ ОРГАНОВ

ОРГАНИЗАЦИИ ОБЪЕДИНЁННЫХ НАЦИЙ
В силу п. 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской
Федерации от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей
юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права
и международных договоров Российской Федерации» «толкование
международного договора должно осуществляться в соответствии с
Венской конвенцией о праве международных договоров от 23 мая 1969 г.
(раздел 3; ст. 3 – 33). Согласно п. «b» ч. 3 ст. 31 Венской конвенции при
толковании международного договора наряду с его контекстом должна
учитываться последующая практика применения договора, которая
устанавливает соглашение участников относительно его толкования».
Практика международных (межгосударственных) органов,
контролирующих исполнение государствами международно-правовых
обязательств в сфере защиты прав и свобод человека, которые
предусматриваются в международном договоре, устанавливает
соглашение участников такого договора в отношении его применения.
В целях эффективной защиты прав и свобод человека судам
необходимо при рассмотрении уголовных, гражданских дел, дел по
экономическим спорам, а также дел об административных
правонарушениях учитывать правовые позиции, сформулированные
межгосударственными договорными органами.
В сфере уголовно-правовых отношений
Комитет ООН по правам человека1
Сообщение: Михаил Пустовойт против Украины. Сообщение
№ 1405/2005. Соображение принято Комитетом 5 ноября 2013 г.
Тема сообщения: вынесение приговора о пожизненном заключении
после несправедливого судебного разбирательства
Вопрос существа: равенство перед законом; пытки или жестокое,
бесчеловечное или унижающее достоинство обращение и наказание;
права на защиту; право на заслушивание свидетелей; право не быть

1 Комитет ООН по правам человека (далее – Комитет) действует на основании
Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г.
(далее – Пакт) и Факультативного протокола к Пакту. Российская Федерация
является участником этих международных договоров и в качестве государства —
продолжателя Союза ССР признаёт компетенцию Комитета получать и
рассматривать сообщения лиц, находящихся под её юрисдикцией, которые
утверждают, что они являются жертвами нарушения положений Пакта.107
принуждаемым давать признательные показания; свобода искать,
получать и распространять информацию.
Правовые позиции Комитета: Комитет напоминает, что
содержащееся в ст. 7 Международного пакта о гражданских и
политических правах (далее – Пакт) запрещение2
дополняется
позитивными требованиями п. 1 ст. 10 Пакта, в котором
предусматривается, что «все лица, лишённые свободы, имеют право на
гуманное обращение и уважение достоинства, присущего человеческой
личности»3
. Он также напоминает о своём Замечании общего порядка
№ 21, где на государство-участника возлагается позитивное
обязательство гарантировать уважение человеческого достоинства всех
лиц, лишённых свободы, и обеспечивать им пользование «всеми
правами, предусмотренными в Пакте, при условии соблюдения
ограничений, неизбежных для жизни в неволе»4
. Кроме того, Комитет
напоминает о своем Замечании общего порядка № 32, в соответствии с
которым «все государственные органы власти обязаны воздерживаться
от предрешения исхода судебного разбирательства. В ходе судебного
разбирательства подсудимые по общему правилу не должны
заковываться в наручники или содержаться в клетках или каким-либо
иным образом представать на суде в обличии, указывающем на то, что
они могут быть опасными преступниками»5
, так как это может привести
к нарушению п. 1 ст. 14 Пакта. Комитет … отмечает, что п. 3 b) ст. 14
Пакта содержит важные элементы, направленные на обеспечение
принципов справедливого судебного разбирательства, включая право
обвиняемого на получение и использование документов, которые
необходимы для подготовки защиты (п. 92
Решения).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет
отмечает, что государство-участник не доказало, что принятые в
отношении автора меры соответствовали ст. 7 и пп. 1 и 3 b) ст. 14 Пакта.

2 В силу ст. 7 Пакта «никто не должен подвергаться пыткам или жестоким,
бесчеловечным или унижающему его достоинство обращению или наказанию.
В частности, ни одно лицо не должно без его свободного согласия
подвергаться медицинским или научным опытам».
3
Замечание общего порядка № 20, п. 2.
4
Замечание общего порядка № 21 (1992 год) о гуманном обращении с лицами,
лишенными свободы, п. 3. Официальные отчёты Генеральной Ассамблеи,
сорок седьмая сессия. Дополнение № 40 (A/47/40), приложение VI, раздел В.
5
Замечание общего порядка № 32 (2007 год) о праве на равенство перед
судами и трибуналами и о праве каждого на справедливое судебное
разбирательство, п. 30. Официальные отчёты Генеральной Ассамблеи,
шестьдесят вторая сессия. Дополнение № 40, том I (A/62/40 (том I),
приложение VI; и сообщение № 2120/2011, Ковалева и Козяр против Беларуси.
Соображения, принятые 29 октября 2012 г., п. 114
.108
В частности, оно не доказало, что помещение автора в металлическую
клетку во время открытого судебного процесса в Верховном Суде с
руками в наручниках за спиной было необходимо в целях обеспечения
безопасности или отправления правосудия6
и что не было никаких
других альтернативных возможностей, согласующихся с человеческим
достоинством автора и с необходимостью избежать представления
автора суду в обличии опасного преступника. Государство-участник
также не доказало, что использование наручников в отношении автора,
когда он знакомился с протоколом судебного заседания или когда его
кассационная жалоба рассматривалась Верховным Судом, согласуется с
его правом иметь достаточные возможности для подготовки своей
защиты. По этой причине и в отсутствие другой приобщённой к делу
информации Комитет приходит к выводу о том, что представленные
факты свидетельствуют о нарушении прав автора, предусмотренных в
ст. 7 Пакта, ввиду унижающего достоинство обращения с ним в ходе
судебного разбирательства, о нарушении его прав, предусмотренных в п.
3 b) ст. 14 Пакта, ввиду вмешательства в подготовку его защиты и о
нарушении его прав, предусмотренных в ст. 7 в сочетании с п. 1 ст. 14
Пакта, ввиду унижающего достоинство обращения, которое повлияло на
справедливость судебного разбирательства (п. 93
Решения).
Выводы Комитета: Комитет констатирует, что представленные
ему факты свидетельствуют о нарушении государством-участником ст. 7
и п. 3 b) ст. 14, а также ст. 7 в совокупности с п. 1 ст. 14 Пакта (п. 10
Решения).
Сообщение: Франком Китенге Баруани против Демократической
Республики Конго. Сообщение № 441/2010. Решение принято Комитетом
5 ноября 2013 г.

6 В соответствии с принципом 1 Свода принципов защиты всех лиц,
подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме
(1988 год), все лица, подвергнутые задержанию или заключению в какой бы то
ни было форме, имеют право на гуманное обращение и уважение достоинства,
присущего человеческой личности. Кроме того, в соответствии с п. 2
принципа 36 Свода принципов арест или задержание такого лица на период
проведения следствия и судебного разбирательства осуществляется только в
целях отправления правосудия на основаниях и в соответствии с условиями и
процедурами, установленными законом. Запрещается введение ограничений в
отношении такого лица, в которых нет непосредственной необходимости с
точки зрения целей задержания или устранения помех для хода расследования
или отправления правосудия, или поддержания безопасности и порядка в
месте задержания.109
Тема сообщения: произвольный арест и пытки; обвинения в
шпионаже в пользу другого государства и в намерении свергнуть
правительство.
Вопрос существа: пытки или жестокое, бесчеловечное или
унижающее достоинство обращение и наказание; произвольный арест,
произвольное или незаконное вмешательство в личную и семейную
жизнь, посягательство на неприкосновенность жилища.
Правовые позиции Комитета: в связи с п. 4 своего Замечания
общего порядка № 8 (1982 год) по ст. 9 Пакта (право на свободу и
личную неприкосновенность) и согласно своей правовой практике
Комитет напоминает, что понятие «носящий произвольный характер»
нельзя отождествлять с понятием «противозаконный», но его следует
толковать более широко, включая в него элементы неуместности,
несправедливости, непредсказуемости и ненадлежащего соблюдения
норм процессуального права7
. Это означает, что содержание под
стражей должно быть не только законным, но также разумным и
необходимым в любых обстоятельствах (п. 65
Решения).
Комитет напоминает о п. 2 своего Замечания общего порядка № 8 и
о своей правовой практике8
, согласно которым значение термина «в
срочном порядке» в соответствии с п. 3 ст. 9 должно определяться в
каждом конкретном случае отдельно, однако такие задержки не должны
превышать нескольких дней. Комитет … напоминает, что срок
задержания лица полицией до момента доставки такого лица к судье не
должен превышать 48 часов9
. Для соблюдения положений п. 3 ст. 9
Пакта любое превышение этого срока требует особого обоснования10(п.
6
8
Решения).

7 См. сообщения № 1134/2002, Горджи-Динка против Камеруна. Соображения,
принятые 17 марта 2005 г., п. 51
; и Ван Альфен против Нидерландов, п. 58
.
8 Комитет счёл, что с учётом отсутствия каких-либо разъяснений государства-
участника трёхдневная задержка в доставлении лица к судье не удовлетворяет
требованию срочности, по смыслу п. 3 ст. 9 (см. сообщение № 852/1999,
Борисенко против Венгрии. Соображения, принятые 14 октября 2002 г., п. 74
).
См. также сообщения № 1910/2009, Жук против Беларуси, Соображения,
принятые 30 октября 2013 г., п. 83
; № 2120/2011, Kовалева и Козьяр против
Беларуси. Соображения, принятые 29 октября 2012 г., п. 113
; № 1787/2008, Ковш
против Беларуси, Соображения, принятые 27 марта 2013 г., пп. 73
−7
5
.
9 См. сообщение № 1592/2007, Пичугина против Беларуси. Соображения,
принятые 17 июля 2013 г., п. 74
.
10 См. Борисенко против Венгрии, п. 74
. См. также принцип 7 Основных
принципов, касающихся роли юристов, восьмой Конгресс ООН по
предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (издание
Организации Объединенных Наций, в продаже под № R.91.IV.2).110
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет
приходит к выводу о том, что обращение11, которому подвергся автор со
стороны сотрудников национальной разведывательной службы с целью
получения признания о его связях с правительством Руанды и о его
плане по свержению правительства Демократической Республики
Конго, представляет собой нарушение ст. 7 Пакта (п. 64
Решения).
В связи со ст. 9 Пакта Комитет отмечает, что 16 апреля 2002 г.
автор был арестован сотрудниками Особого управления полиции при
Президенте, что в июле 2002 года он был доставлен в Суд
государственной безопасности и что он содержался под стражей до 4
октября 2002 г. (п. 65
Решения).
Имеющаяся в распоряжении Комитета информация позволяет
предположить, что автор сообщения был арестован без
соответствующего ордера сотрудниками Особого управления полиции
при Президенте, что он был обвинён в шпионаже в пользу Руанды и в
покушении на организацию переворота против Президента. Кроме того,
имеющаяся в распоряжении Комитета информация не подтверждает
того, что автору было предъявлено официальное обвинение, или того,
что он был проинформирован о причинах своего ареста или о его
юридическом обосновании. Он содержался под стражей с 16 апреля до
июля 2002 года без доступа к правовой помощи и не имел контактов со
своей семьёй до своего освобождения в октябре 2002 года. Он был
доставлен в суд без предварительного уведомления, ему не было
предъявлено никаких доказательств его вины, и он не был обвинён в
совершении какого бы то ни было преступления. За отсутствием каких-
либо объяснений со стороны государства-участника относительно
законности, обоснованности и необходимости помещения под стражу
автора Комитет считает, что имело место нарушение п. 1 ст. 9 Пакта (п.
6
6
Решения).
Комитет считает, что, хотя автор был обвинён в преступлениях
против общественной безопасности, отсутствие каких-либо
официальных обвинений, информации об основаниях для ареста и о
юридическом обосновании такого ареста, арест автора и его содержание
под стражей представляют собой нарушение п. 2 ст. 9 Пакта (п. 67
Решения).
Комитет считает, что задержка доставки автора сообщения [в суд]
сроком в три месяца несовместима с требованием срочности, которое
предусмотрено в п. 3 ст. 9 Пакта, и, таким образом, представляет собой
нарушение этого положения (п. 68
Решения).

11 Пытки, жестокое, бесчеловечное и унижающее достоинство обращение.111
Комитет считает, что отсутствие каких-либо представленных автору
доказательств в связи с выдвигаемыми против него обвинениями и его
содержание под стражей без доступа к адвокату или каких-либо
контактов со своей семьей фактически лишили его возможности
оспорить законность своего помещения под стражу в суде и,
следовательно, являются нарушением п. 4 ст. 9 Пакта (п. 69
Решения).
Выводы Комитета: Комитет констатирует, что представленные
ему факты свидетельствуют о нарушении государством-участником
ст. 7 и 9 Пакта (п. 7 Решения).
В соответствии с п. 3 ст. 2 Пакта государство-участник обязано
обеспечить автору эффективные средства правовой защиты, в
частности: а) проведение тщательного и эффективного
расследования его жалоб о пытках и жестоком обращении;
b) обеспечение преследования, доставки в суд и наказания лиц,
ответственных за совершённые нарушения; c) предоставление
адекватной компенсации и принесение официальных публичных
извинений автору сообщения и его семье за допущенные нарушения.
Государству-участнику следует также принять меры по
недопущению аналогичных нарушений в будущем (п. 8 Решения).
Сообщение: Декстер Эдди Джонсон против Ганы. Сообщение
№ 2177/2012. Решение принято Комитетом 27 марта 2014 г.
Тема сообщения: обязательная смертная казнь.
Правовые позиции Комитета: Комитет ссылается на свою
правовую практику, согласно которой автоматическое и обязательное
назначение смертной казни представляет собой произвольное лишение
жизни в нарушение п. 1 ст. 6 Пакта при обстоятельствах, когда смертная
казнь назначается без учёта личных обстоятельств обвиняемого или
обстоятельств конкретного преступления12. Существование де-факто
моратория на смертную казнь недостаточно для обеспечения
соответствия обязательного смертного приговора положениям Пакта13
.
Комитет напоминает, что существование права ходатайствовать о
помиловании или смягчении приговора, как этого требует п. 4 ст. 6

12 В частности, сообщения № 1520/2006, Мвамба против Замбии.
Соображения, принятые 10 марта 2010 г., п. 63
; № 1132/2002, Чисанга против
Замбии. Соображения, принятые 18 октября 2005 г., п. 74
; № 845/1998,
Кеннеди против Тринидада и Тобаго. Соображения, принятые 26 марта 2002 г.,
п. 73
и № 806/1998, Томпсон против Сент-Винсента и Гренадин.
Соображения, принятые 18 октября 2000 г., п. 82
.
13 Сообщение № 1406/2005, Вираванса против Шри-Ланки. Соображения,
принятые 17 марта 2009 г., п. 72
.112
Пакта, не обеспечивает адекватной защиты права на жизнь, поскольку
эти дискреционные меры исполнительной власти сопряжены с широким
комплексом иных соображений в сопоставлении с надлежащим
судебным рассмотрением всех аспектов уголовного дела14(п. 73
Решения).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет
принимает к сведению заявления автора в соответствии с п. 1 ст. 6 Пакта
о том, что раздел 46 Закона об уголовных преступлениях и других
правонарушениях предусматривает смертную казнь в качестве
единственно возможного наказания за преступление в форме убийства и
что в Конституции государства-участника ничего не говорится о том,
должен ли смертный приговор обязательно применяться в отношении
лица, совершившего преступление в форме убийства. Комитет также
принимает к сведению заявления государства-участника о том, что
осуждённые могут обращаться с ходатайством о помиловании к
Президенту; что Гана де-факто придерживается аболиционистской
политики15 в отношении применения смертной казни, а также что
смертные приговоры не выносятся в отношении некоторых категорий
правонарушителей, в том числе беременных женщин, кормящих
матерей, несовершеннолетних и лиц, страдающих психическими
расстройствами и заболеваниями. Признавая, что государство-участник
де-факто придерживается аболиционистской политики в отношении
применения смертной казни, Комитет принимает во внимание заявление
автора о том, что де-факто мораторий не даёт гарантии, что смертный
приговор не будет приведён в исполнение впоследствии. В связи с этим
Комитет отмечает заявление государства-участника о том, что оно до
настоящего времени не проголосовало за резолюцию 62/149
Генеральной Ассамблеи, призывающую к введению всемирного
моратория на смертную казнь (п. 72
Решения).
Комитет отмечает, что в данном случае при рассмотрении дела в
суде первой инстанции и в апелляционном суде отсутствовала свобода
судейского усмотрения для отказа после признания автора виновным в
убийстве от назначения ему единственной предусмотренной законом
меры наказания, то есть смертной казни. Комитет далее отмечает, что,
хотя законодательство государства-участника исключает применение
смертной казни для определённых категорий лиц, обязательное
применение смертной казни для всех иных правонарушителей основано
исключительно на категории преступления, в котором правонарушитель

14 Сообщение № 806/1998, Томпсон против Сент-Винсента и Гренадин.
Соображения, принятые 18 октября 2000 г., п. 82
.
15 Отказ от применения смертной казни.113
признан виновным, без предоставления судье какой-либо возможности
для оценки обстоятельств конкретного правонарушения (п. 73
Решения).
Выводы Комитета: автоматическое назначение по делу автора
смертной казни на основании раздела 46 Закона об уголовных
преступлениях и других правонарушениях является нарушением прав
автора, предусмотренных в п. 1 ст. 6 Пакта. Комитет также напоминает
государству-участнику, что, став участником Пакта, оно обязалось
принять законодательные меры, необходимые для выполнения его
правовых обязательств16 (п. 73
Решения).
В соответствии с п. 3 а) ст. 2 Пакта государство-участник обязано
обеспечить автору сообщения эффективное средство правовой защиты,
включая замену назначенного автору наказания в виде смертной казни
более мягким наказанием. Государство-участник также обязано принять
меры для недопущения подобных нарушений в будущем, в том числе
путём приведения своего законодательства в соответствие с
положениями Пакта (п. 9 Решения).
Комитет ООН против пыток
См. приведённое ниже дело Абделмалек против Алжира
(п. 119
Решения)
В сфере административно-правовых отношений
Комитет ООН по правам человека17
Сообщение: Клод Ори против Франции. Сообщение № 1960/2010.
Соображение принято Комитетом 28 марта 2014 г.
Тема сообщения: привлечение к ответственности члена
«странствующей общины» за отсутствие автомобильной страховки и
разрешения на передвижение.
Вопрос существа: право на свободу передвижения; дискриминация
и равная защита закона.
Правовые позиции Комитета: Комитет ссылается на своё
Замечание общего порядка № 27 (1999 год) о свободе передвижения,
согласно которому ограничения, которые могут вводиться в отношении

16 Пункт 2 ст. 2 Пакта и Замечание общего характера № 31 (2004) о характере
общего юридического обязательства, налагаемого на государства-участники
Пакта. Официальные отчёты Генеральной Ассамблеи, пятьдесят девятая
сессия. Дополнение № 40, том I (A/59/40 (Vol.I), приложение III, пп. 7 и 13.
17 Комитет ООН по правам человека (далее – Комитет).114
прав, защищаемых ст. 12 Пакта, не должны подрывать принцип свободы
передвижения и должны регулироваться требованием о необходимости,
предусмотренным в п. 3 этой статьи, и необходимостью обеспечения
совместимости с другими признанными в Пакте правами18 (п. 83
Решения).
Комитет признаёт, что для обеспечения безопасности и
общественного порядка государству-участнику необходимо принимать
контрольные меры к тому, чтобы лица, которые регулярно меняют место
жительства, были и оставались идентифицируемыми и доступными для
контакта (п. 84
Решения).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: согласно
ст. 5 Закона от 3 января 1969 г. № 69-3 о занятии разъездными видами
деятельности и о режиме, применяемом к лицам без определённого
местожительства или местопребывания, совершающим поездки по
Франции, которая была применима к автору на момент совершения
указанных действий, налагала на лиц, не имеющих определённого
местожительства или местопребывания в течение более 6 месяцев,
проживающих в мобильном жилье и не получающих регулярного
дохода, обязанность иметь для передвижения по Франции путевую
книжку с условием её обязательного ежеквартального визирования.
Статья 20 Указа от 31 июля 1970 г. № 70-708 также гласит, что в случае
неполучения такой визы в установленный срок на соответствующее лицо
налагается штраф, предусмотренный за правонарушение пятой
категории19. Без сомнения, это положение ограничивает осуществление
соответствующими лицами права на свободное передвижение (п. 1 ст. 12).
Следовательно, Комитет должен определить, является ли такое
ограничение допустимым с точки зрения п. 3 ст. 12 Пакта (п. 83
Решения).
Комитет отмечает, что государство-участник не
продемонстрировало, что необходимость являться через определённые
периоды времени для визирования путевой книжки и вводить за
нарушение этой обязанности уголовное наказание в виде штрафа (ст. 20
Указа от 31 июля 1970 г. № 70-708) является необходимой и соразмерной
ожидаемому результату мерой. Из этого Комитет заключает, что
подобное ограничение права на свободное передвижение автора не было

18 См. Замечание общего порядка № 27 (1999 год), Официальные отчёты
Генеральной Ассамблеи, пятьдесят пятая сессия, Дополнение № 40, том I,
(A/55/40 (Vol. I), приложение VI, раздел A, п. 2.
19 Статья 131-13 Уголовного кодекса предусматривает, что правонарушениями
пятой категории являются проступки, которые по закону наказываются
штрафом в размере не более 1 500 евро; при повторном нарушении эта сумма
может быть увеличена до 3 000 евро.115
совместимо с условиями, предусмотренными в п. 3 ст. 12, и,
следовательно, явилось нарушением п. 1 ст. 12 Пакта в отношении
автора (п. 85
Решения).
Выводы Комитета: Комитет считает, что указанные факты
представляют собой нарушение государством-участником п. 1 ст. 12
Пакта (п. 9 Решения).
В соответствии с подп. а) п. 3 ст. 2 Пакта государство-участник
обязано обеспечить автору эффективное средство правовой защиты, в
том числе … снятие судимости и выплату надлежащей компенсации за
понесённый ущерб, а также пересмотр соответствующих
законодательных положений и практики их применения, принимая во
внимание свои обязательства по Пакту. Государство-участник также
обязано предпринять шаги по недопущению подобных нарушений в
будущем (п. 10 Решения).
Комитет ООН по ликвидации дискриминации
в отношении женщин20
Сообщение: Анхела Гонсалес Карреньо против Испании.
Сообщение № 47/2012. Решение принято Комитетом 16 июля 2014 г.
Правовые позиции Комитета: Комитет подчеркивает, что его
задача заключается в оценке решений, принятых национальными
органами власти в сфере их компетенции, на предмет их соответствия
Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении
женщин (далее – Конвенция) и в определении того, насколько
принявшие эти решения органы власти принимали во внимание
вытекающие из Конвенции обязательства (п. 92
Решения).
Комитет напоминает, что в вопросах попечительства над детьми и
прав на свидание приоритет интересов ребёнка имеет первостепенное
значение и что при принятии соответствующих решений национальные
органы обязаны учитывать наличие контекста насилия в семье (п. 94
Решения).

20 Комитет ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин (далее –
Комитет) действует на основании Факультативного протокола к Конвенции о
ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин 18 декабря 1979 г.
Российская Федерация является участником данного протокола и Конвенции о
ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (далее –
Конвенция), а также признаёт компетенцию Комитета на получение
индивидуальных сообщений получать и рассматривать сообщения лиц,
находящихся под её юрисдикцией, которые утверждают, что они являются
жертвами нарушения положений Конвенции.116
Комитет также напоминает о своей общей рекомендации № 19, в
соответствии с которой насилие в отношении женщины, которое
ограничивает возможность пользоваться своими человеческими правами
и фундаментальными свободами или вообще лишает такой
возможности, в соответствии с международным правом или различными
конвенциями о правах человека представляет собой дискриминацию, как
она определяется в ст. 1 Конвенции21. Эта дискриминация не
ограничивается действиями, совершёнными правительствами
непосредственно или от их имени. Например, в силу п. e) ст. 2
Конвенции государства-участники обязуются принимать
соответствующие меры для искоренения дискриминации в отношении
женщин со стороны любых частных лиц, организаций или предприятий.
На этом основании Комитет считает, что государства также несут
ответственность за действия частных лиц, если они не проявляют
надлежащего усердия в отношении предотвращения актов насилия и
возмещения вреда жертвам (п. 96
Решения).
Комитет напоминает, что в соответствии с п. a) ст. 2 Конвенции
государства-участники обязаны обеспечивать законными и иными
соответствующими средствами практическое выполнение принципа
равенства мужчины и женщины и что в соответствии с п. f) ст. 2 и п. a)
ст. 5 государства-участники обязаны принимать необходимые меры с
целью изменения или отмены не только законов и существующих
правил, но также обычаев и практики, которые дискриминируют
женщин. Государства-участники также обязаны в соответствии с п. 1 ст.
16 принимать все необходимые меры по искоренению дискриминации в
отношении женщин во всех вопросах, касающихся замужества и
семейных отношений. В связи с этим Комитет отмечает, что стереотипы
затрагивают право женщины на беспристрастное судебное
разбирательство и что судейский корпус не должен применять жёсткие
стандарты на основе предвзятых представлений о том, что представляет
собой насилие в семье22 (п. 97
Решения).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: вопрос,
стоящий перед Комитетом, касается ответственности государства за
невыполнение своего долга заботиться о гражданах в отношении
обстоятельств, приведших к убийству дочери автора. Комитет считает
доказанным, что убийство связано с общим контекстом насилия в семье,
которое имело место на протяжении нескольких лет, и это не
оспаривается государством-участником. Данный контекст также
включает отказ Ф.Р.К.23 от выплаты алиментов и спор по поводу

21 Общая рекомендация № 19 о насилии в отношении женщин, пп. 6 и 7.
22 Сообщение №20/2008, В.К. против Болгарии, заключение от 25 июля 2011г., п. 9
11
.
23 Супруг А.Г. Карреньо, являющейся автором сообщения.117
пользования семейным жилищем. Определяющим фактором данного
дела, таким образом, является вопрос о том, в какой степени
национальные органы проявили надлежащее усердие в этом деле и
насколько продуманными были их решения с целью защиты автора и её
дочери от возможных рисков в обстановке продолжительного насилия в
семье (п. 92
Решения).
Комитет принимает к сведению аргументацию государства-
участника в том смысле, что было невозможно предвидеть поведение
Ф.Р.К. и что ничто не предвещало, судя по отчётам психологов и
социальных служб, опасности для жизни или физического и
психического здоровья несовершеннолетней. В свете содержащейся в
деле информации Комитет не может согласиться с таким утверждением
по следующим причинам. Во-первых, Комитет отмечает, что
окончательному расторжению брака, объявленному 27 ноября 2001 г.,
предшествовала целая серия насильственных действий, направленных
на автора, свидетелем которых часто оказывалась несовершеннолетняя
дочь. Предписания судов в отношении раздельного проживания
супругов игнорировались Ф.Р.К. без каких-либо юридических
последствий для него. Единственный случай его наказания за
оскорбления имел место в 2000 году, однако наказание ограничилось
штрафом в размере 45 евро. Во-вторых, несмотря на обращения автора,
в выданных властями приказах о раздельном проживании супругов
ничего не говорилось о несовершеннолетней, а одно предписание 2000
года о раздельном проживании супругов, вынесенное в пользу автора,
так и не было исполнено в результате апелляции, поданной Ф.Р.К., с
целью не навредить отношениям между отцом и дочерью. В-третьих, в
отчётах социальных служб неоднократно указывалось на то, что Ф.Р.К.
использовал дочь для передачи враждебных высказываний в адрес
автора. Также в них отмечалось, что для Ф.Р.К. трудно адаптироваться к
малому возрасту несовершеннолетней. В-четвёртых, в одной из
психологических экспертиз от 24 сентября 2001 г. в отношении Ф.Р.К.
указывалось на наличие «маниакально-навязчивого расстройства с
элементами психоза по поводу неверности сексуального партнера и
тенденцией к искажению действительности, которая может привести к
расстройству параноидального характера». В-пятых, в течение
нескольких месяцев, на протяжении которых продолжались свидания
без надзора, в ряде отчётов отмечалась вероятность неадекватных
ситуаций, включая настойчивые расспросы несовершеннолетней отцом
относительно частной жизни матери, а также необходимость сохранения
контроля над режимом свиданий. Комитет также отмечает, что с
момента разъезда супругов Ф.Р.К. систематически и без какого-либо
оправдания не выполнял своё обязательство по выплате алиментов.
Несмотря на неоднократные жалобы со стороны автора, указывавшей на 118
своё сложное экономическое положение, судебные органы приняли
решение о блокировании счёта Ф.Р.К., на который зачислялась зарплата,
только 13 февраля 2003 г. Аналогичным образом автор была вынуждена
прождать три года, пока суд не провёл слушание по рассмотрению её
обращения относительно пользования семейным жилищем (п. 93
Решения).
Комитет отмечает, что за время установленного судом режима
свиданий как судебные органы, так и социальные службы и эксперты-
психологи свою основную задачу видели в нормализации отношений
отца с дочерью, несмотря на оговорки, сделанные обеими этими
службами по поводу поведения Ф.Р.К. В принятых этими службами
решениях не отражена заинтересованность всесторонне оценить то,
какую пользу или какой вред мог принести для несовершеннолетней
установленный режим. Также следует отметить, что решение о переходе
на режим свиданий без надзора было принято без предварительного
выяснения мнения автора и её дочери и что не был принят во внимание в
этих условиях продолжавшийся отказ Ф.Р.К. от выплаты алиментов. Все
эти факты свидетельствуют о шаблонности действий на основе
стереотипных представлений о праве на свидания, базирующихся на
формальном равенстве, которое в данном случае давало явное
преимущество отцу, несмотря на его противоправное поведение, и
усугубляло положение матери и дочери как жертв насилия, ставя их в
уязвимое положение. В связи с этим Комитет напоминает, что в вопросах
попечительства над детьми и прав на свидание приоритет интересов
ребёнка имеет первостепенное значение и что при принятии
соответствующих решений национальные органы обязаны учитывать
наличие контекста насилия в семье (п. 94
Решения).
Комитет считает, что первоначально действия органов власти
государства-участника были направлены на защиту
несовершеннолетней исходя из контекста насилия в семье. Однако
разрешение на свидания без надзора было предоставлено без
соблюдения необходимой предосторожности и без учёта того, что
характер насилия, определявший семейные отношения на протяжении
ряда лет (что не оспаривается государством-участником) не изменился.
В связи с этим достаточно вспомнить о судебном решении от 17 июня
2002 г. в отношении отдельных проявлений неадекватного обращения
Ф.Р.К. с дочерью или что в тот период Ф.Р.К. продолжал безнаказанно
уклоняться от обязанности уплаты алиментов и пользоваться семейным
жилищем, несмотря на претензии автора в этом отношении (п. 95
Решения).
В данном деле Комитет считает, что государственные органы при
вынесении решения об установлении режима свиданий без надзора 119
исходили из стереотипных, а следовательно, дискриминационных
представлений в контексте насилия в семье и не выполнили своё
обязательство по обеспечению надлежащего надзора и, соответственно,
обязательство согласно пп. a), d), e) и f) ст. 2, п. a) ст. 5 и подп. d) п. 1 ст.
16 Конвенции (п. 97
Решения).
Комитет констатирует, что автору сообщения был причинён вред
особой тяжести и нанесён невосполнимый ущерб в результате
указанных нарушений и потери дочери. Помимо этого, её попытки
получить возмещение ущерба ни к чему не привели. Комитет, таким
образом, заключает, что отсутствие мер по возмещению ущерба
представляет собой нарушение государством-участником своих
обязательств согласно пп. b) и c) ст. 2 Конвенции (п. 98
Решения).
Комитет отмечает, что государство-участник применило
расширенную модель для борьбы с насилием в семье, которая включает
законодательство, просвещение, образование и подготовку кадров.
Вместе с тем для того, чтобы женщина – жертва насилия в семье могла
пользоваться практической реализацией принципа недискриминации и
реального равенства, своими человеческими правами и
фундаментальными свободами, политическая воля, выраженная в
данной модели, должна получить поддержку государственных
служащих, уважающих обязательства в отношении надлежащей заботы о
гражданах государства-участника24. Данные обязательства включают
обязанность определить наличие сбоев, пренебрежения или упущений
со стороны социальных органов, которые могли привести к ситуации
незащищённости потерпевших. Комитет считает, что в данном случае
это обязательство не было выполнено (п. 99
Решения).
Выводы Комитета: Комитет считает, что государство-участник
нарушило права автора и её погибшей дочери по пп. a), b), c), d), e) и f)
ст. 2, п. a) ст. 5 и подп. d) п. 1 ст. 16 Конвенции, принимаемым совместно
со ст. 1 Конвенции и Общей рекомендацией № 19 Комитета.
Комитет сформулировал в адрес государства-участника следующие
рекомендации: a) в отношении автора сообщения: i) предоставить автору
надлежащую компенсацию и обеспечить полное возмещение ущерба
пропорционально тяжести нарушения её прав; ii) провести тщательное и
беспристрастное расследование с целью определения сбоев в работе
государственных структур, приведших к отсутствию безопасности для
автора и её дочери;
b) в общем: i) принять соответствующие и эффективные меры в
отношении случаев насилия в семье, предшествовавших моменту

24 Сообщение № 5/2005, Гёкце против Австрии, заключение от 6 августа 2007 г.,
п. 12.1.2.120
определения прав на попечительство над детьми и свидания с ними, с
тем чтобы осуществление прав на свидания или попечительство не
создавало угрозы безопасности для жертв насилия, включая детей.
Приоритет интересов ребёнка и право ребёнка быть выслушанным
должны превалировать при принятии всех соответствующих решений; ii)
усилить ответственность с целью обеспечения должной заботы в
действиях компетентных органов и возможности адекватно реагировать
на ситуации, связанные с насилием в семье; iii) обеспечить обязательную
подготовку судей и компетентного административного персонала по
вопросам применения законов в области противодействия насилию в
семье, которая бы включала подготовку по вопросам выявления насилия
в семье и гендерных стереотипов, а также в отношении Конвенции, её
Факультативного протокола и общих рекомендаций Комитета, в
частности рекомендации № 19 (п. 10 Решения).
Комитет ООН по ликвидации расовой дискриминации25
Сообщение: А.М.М. против Швейцарии. Сообщение № 50/2012.
Решение принято Комитетом 18 февраля 2014 г.
Правовая позиция Комитета: Комитет ссылается на ст. 1
Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой
дискриминации (далее – Конвенция), согласно которой выражение
«расовая дискриминация» означает любое различие, исключение,
ограничение или предпочтение, основанное на признаках расы, цвета
кожи, родового, национального или этнического происхождения,
имеющие целью или следствием уничтожение или умаление признания,
использования или осуществления на равных началах прав человека и
основных свобод в политической, экономической, социальной,
культурной или любых других областях общественной жизни. Комитет
ссылается также на п. 2 ст. 1, который гласит, что Конвенция не
применяется к различиям, исключениям, ограничениям или
предпочтениям, которые государства-участники проводят между
гражданами и негражданами, и на п. 3 этой же статьи, согласно
которому ничто в Конвенции не может быть истолковано как влияющее

25 Комитет ООН по ликвидации расовой дискриминации (далее – Комитет)
действует на основании Международной конвенции о ликвидации всех форм
расовой дискриминации от 21 декабря 1965 г. Российская Федерация является
участником Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой
дискриминации (далее – Конвенция), а также признаёт компетенцию Комитета
на получение индивидуальных сообщений получать и рассматривать
сообщения лиц, находящихся под её юрисдикцией, которые утверждают, что
они являются жертвами нарушения положений Конвенции.121
в какой-либо мере на положения законодательства государств-
участников, касающиеся национальной принадлежности, гражданства
или натурализации, при условии, что в таких постановлениях не
проводится дискриминация в отношении какой-либо определённой
национальности (п. 85
Решения).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: автор
считает, что имеющийся у него статус временного пребывания и
обусловленные этим статусом действия и позиции властей дают им
возможность контролировать доступ автора к рынку труда,
медицинскому обслуживанию, академическому и профессиональному
образованию, вторгаться в его частную жизнь, а также действовать в
любом органе вопреки интересам автора. По мнению автора, эти
действия, обеспечивающие совершающим их лицам широкие
возможности для маневра, на практике имеют прямое отношение к его
происхождению, идентичности, биографии и личностным
характеристикам. Комитет отмечает, что эти утверждения автора были
убедительно подкреплены конкретными примерами действий, которые
автор считает проявлениями дискриминации по отношению к нему.
Комитет, в частности, отмечает утверждения автора о препятствиях ему
в доступе к трудовой деятельности, к профессиональному и высшему
образованию, а также в доступе к медицинскому обслуживанию (п. 83
Решения).
Государство-участник утверждает, что жалобы автора основаны
исключительно на его статусе с точки зрения законодательства об
иностранцах, а не на его происхождении или его сомалийском
гражданстве и что соответствующие положения применяются не только
к гражданам Сомали или к какой-либо определённой группе лиц, по
смыслу ст. 1 Конвенции. Комитет отмечает, что, по мнению
государства-участника, временное пребывание представляет собой
правовой статус и что между этим статусом и соответствующим лицом и
его характеристиками, которые могут служить поводом для
дискриминации, нет никакой особой связи (п. 84
Решения).
Комитет считает, что автору не удалось однозначно показать, что
проявления дискриминации, в которой он обвиняет сотрудников
Водуазского центра по приёму мигрантов и судебные органы, связаны с
его этническим происхождением или сомалийским гражданством, а не
со статусом иностранца и разрешением на временное пребывание,
которые предусмотрены швейцарским законодательством. Поэтому
Комитет не убеждён в том, что представленные ему факты
подтверждают проявление дискриминации, основанной «на признаках
расы, цвета кожи, родового, национального или этнического
происхождения», по смыслу ст. 1 Конвенции (п. 86
Решения).122
Комитет отмечает, что само государство-участник признало
пагубные последствия статуса временного пребывания для основных
сфер жизни этой категории неграждан, в ряде случаев длительное время
остающихся в ситуации, которая призвана являться переходной. Поэтому
Комитет обращает внимание государства-участника на его обязательства
по Конвенции и ссылается на свою общую рекомендацию ХХХ (2004
год) о дискриминации неграждан, где Комитет, в частности, напомнил об
обязательстве государств-участников принимать меры по ликвидации
дискриминации неграждан относительно условий труда и требований,
предъявляемых к работе, включая правила и практику занятости,
имеющие дискриминационные цели или последствия26 (п. 10 Решения).
Выводы Комитета: Комитет считает, что представленные ему
факты не указывают на нарушение какого-либо положения Конвенции
(п. 9 Решения).
Комитет рекомендует государству-участнику пересмотреть свои
нормативные акты, регулирующие режим временного пребывания,
чтобы по возможности снизить ограничения для использования и
осуществления основных прав, прежде всего прав, связанных со
свободой передвижения, особенно в случаях, когда действие такого
режима продлевается во времени (п. 11 Решения).
Вопросы административного выдворения (выдачи)
Комитет ООН по правам человека27
Сообщение: Х. против Дании. Сообщение № 2007/2010.
Соображение принято Комитетом 26 марта 2014 г.
Тема сообщения: высылка автора в Эритрею.
Вопрос существа: риск причинения непоправимого ущерба в стране
происхождения.
Правовые позиции Комитета: Комитет считает необходимым
учитывать обязанность государства-участника в соответствии с п. 1 ст. 2
Пакта обеспечивать всем лицам, находящимся на его территории и под
его юрисдикцией, признанные в Пакте права, в том числе при
осуществлении процесса высылки неграждан28. Комитет также

26 Официальные отчёты Генеральной Ассамблеи, пятьдесят девятая сессия,
Дополнение № 18 (A/59/18), глава VIII, п. 33.
27
Комитет ООН по правам человека (далее – Комитет).
28 См. принятые Комитетом замечания общего порядка № 6 и 20; см. также
сообщение № 1544/2007, Мехрес Бен Абде Хамида против Канады.
Соображения, принятые 18 марта 2010 г., п. 82
.123
напоминает о том, что государства-участники обязаны не
экстрадировать, не депортировать, не высылать и не выдворять каким-
либо иным образом лицо со своей территории в тех случаях, когда
неизбежным и предсказуемым последствием высылки будет являться
реальная угроза причинения непоправимого вреда, предусмотренного в
ст. 7 Пакта, либо в стране, в которую осуществляется высылка, либо в
любой другой стране, в которую это лицо может быть выслано
впоследствии29. Комитет также отметил, что опасность должна
существовать лично для человека30 и что существует высокий порог для
представления серьёзных оснований для определения существования
реальной опасности причинения непоправимого вреда31. Таким образом,
должны быть приняты во внимание все соответствующие факты и
обстоятельства, включая общее положение с правами человека в стране
происхождения автора32 (п. 92
Решения).
Комитет ссылается на свои решения, согласно которым, хотя
следует придавать важный вес проведённой государством-участником
оценке, как правило, именно суды государств-участников Пакта должны
оценивать факты и доказательства по каждому конкретному делу, если
только не будет установлено, что такая оценка носила явно
произвольный характер или была равносильна отказу в правосудии33(п. 93
Решения).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет
отмечает утверждения автора о том, что отсутствие у него эритрейского
паспорта и отметки о выезде из страны делают его уязвимым, поскольку
он не сможет доказать, что никогда не жил в Эритрее и покинул страну
законным образом. Комитет также принимает к сведению утверждение
автора о том, что эритрейские власти подвергают возвращающихся
просителей убежища, которым было отказано в их просьбе, жестокому
обращению. Комитет также отмечает утверждение государства-
участника о том, что автор может получить эритрейский паспорт в

29 Замечание общего порядка № 31 о характере общего юридического
обязательства, налагаемого на государства-участники Пакта (2004 год), п. 12;
см., в частности, сообщение № 1544/2007, Мехрес Бен Абде Хамида против
Канады. Соображения, принятые 18 марта 2010 г., п. 87
; сообщение № 692/1996,
А.Р.Х. против Австралии. Соображения, принятые 28 июля 1997 г., п. 614
.
30 Сообщение № 692/1996, А.Р.Х. против Австралии. Соображения, принятые
28 июля 1997 г., п. 66
.
31 Сообщение № 1883/2008, X. против Швеции. Соображения, принятые 1
ноября 2011 г., п. 518
.
32 Там же.
33 См. там же и сообщение № 541/1993, Эррол Симмс против Ямайки,
решение о неприемлемости, принятое 3 апреля 1995 г., п. 62
.124
посольстве Эритреи в Дании. Вместе с тем Комитет далее отмечает тот
факт, что согласно достоверным источникам информации незаконные
эмигранты, просители убежища, получившие отказ, и лица,
уклоняющиеся от призыва, рискуют подвергнуться крайне жестокому
обращению по возвращении в Эритрею и что автору придётся отказаться
от прохождения военной службы по соображениям совести34. Комитет
считает, что государство-участник не обратило должного внимания на
обеспокоенность тем, что личные обстоятельства автора, включая
отсутствие у него возможности доказать, что он покинул Эритрею на
законном основании, могут привести к тому, что его сочтут получившим
отказ просителем убежища или лицом, не выполнившим требование о
прохождении обязательной военной службы в Эритрее, или лицом,
отказывающимся от военной службы по соображениям совести.
Соответственно, Комитет считает, что государство-участник не признало
потенциальный статус автора как лица, которому угрожает
потенциальная опасность подвергнуться обращению, противоречащему
требованиям ст. 7 Пакта. Поэтому Комитет считает, что высылка автора в
Эритрею, если она будет осуществлена, будет представлять собой
нарушение ст. 7 Пакта (п. 93
Решения).

34 См. подготовленные УВКБ Руководящие принципы по оценке потребностей
в международной защите просителей убежища из Эритреи (апрель 2009
года): «Лица, уклоняющиеся от призыва/дезертиры, как сообщается, часто
подвергаются пыткам» (стр. 14); «Согласно ряду сообщений, эритрейцам,
подвергнутым принудительному возвращению, грозит арест без предъявления
обвинений, содержание под стражей, жестокое обращение, пытки и порой
смерть со стороны властей. Сообщается, что они содержатся под стражей без
связи с внешним миром, в переполненных камерах, не отвечающих нормам
гигиены, практически не имея доступа к медицинской помощи, иногда в
течение длительных сроков… УВКБ известно по меньшей мере о двух
эритрейских просителях убежища, прибывших в Судан после побега из-под
стражи в Эритрее, куда они были высланы из Египта в июне 2008 года.
Эритрейцы, которые были принудительно возвращены с Мальты в 2002 году и
из Ливии в 2004 году, были арестованы по прибытии в Эритрею и
подвергнуты пыткам. Возвращенные лица были направлены в две тюрьмы,
расположенные на острове Дахлак и на побережье Красного моря, в которых,
как по-прежнему считается, большинство заключенных содержится под
стражей без связи с внешним миром. Также имеются неподтвержденные
сообщения о том, что некоторые из лиц, возвращенных с Мальты, были убиты.
В другом случае получившая отказ просительница убежища была задержана
эритрейскими властями после ее принудительного возвращения из
Соединенного Королевства. 14 мая 2008 г. иммиграционные службы Германии
подвергли принудительному возвращению в Эритрею двух получивших отказ
просителей убежища. Сообщается, что они были задержаны в аэропорту в
Асмаре по прибытии и до сих пор содержатся под стражей без связи с
внешним миром, при этом считается, что им угрожает применение пыток или
других форм жестокого обращения.» (стр. 33-34).125
Выводы Комитета: Комитет считает, что высылка автора в
Эритрею, если она будет осуществлена, нарушит ст. 7 Пакта (п. 95
Решения).
В соответствии с п. 3 а) ст. 2 Пакта государство-участник обязано с
учётом своих обязательств по Пакту обеспечить автору эффективное
средство правовой защиты, включая повторное рассмотрение в полном
объёме утверждения автора об опасности подвергнуться в случае его
возвращения в Эритрею обращению, противоречащему ст. 7 (п. 95
Решения).
Сообщение: Николай Валетов против Казахстана. Сообщение
№ 2104/2011. Соображение принято Комитетом 17 марта 2014 г.
Тема сообщения: экстрадиция в Кыргызстан.
Вопрос существа: принудительное возвращение; справедливое
судебное разбирательство.
Правовые позиции Комитета: Комитет отмечает, что государства-
участники не должны подвергать лиц опасности применения пыток или
жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов
обращения или наказания по их возвращении в другую страну
посредством выдачи, высылки или возвращения (refoulement)
35
.
Реализация этого принципа не должна зависеть ни от каких
соображений относительно характера преступного поведения, в котором
лицо подозревается или обвиняется
36. Комитет отмечает, что
вытекающий из ст. 7 Пакта принцип запрещения высылки налагает на
государство-участника обязательство провести тщательную оценку
информации, которая была известна или должна была быть известной
властям государства-участника на момент экстрадиции и которая имеет
значение для определения сопряженных с экстрадицией рисков.
Комитет напоминает, что если государство-участник переводит лицо,
находящееся в пределах его юрисдикции, под юрисдикцию другого
государства и имеются достаточные основания полагать, что для
высланного лица возникнет реальная опасность причинения
невозместимого вреда, например, такого, о котором говорится в ст. 7

35 Комитет по правам человека, Замечание общего порядка № 20 (1992) о
запрещении пыток или жестокого, бесчеловечного или унижающего
достоинство обращения и наказания. Официальные отчёты Генеральной
Ассамблеи, сорок седьмая сессия. Дополнение № 40 (A/47/40), приложение VI,
раздел А, п. 9.
36 См. сообщение № 2024/2011, Исраил против Казахстана, п. 9.4. 126
Пакта, то государство-участник само может нарушить положения
Пакта37 (п. 142
Решения).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет
принимает к сведению, что в ответ на жалобы автора от 29 июня и 27
июля 2011 г. государство-участник провело расследования в целях
проверки утверждений о применении пыток. Вместе с тем Комитет
принимает во внимание также не опровергнутые доводы автора о том,
что «проверка стала простой формальностью», что автор не участвовал в
процессе расследования, так и не был опрошен, а судебно-медицинская
экспертиза не проводилась (п. 143
Решения).
Комитет принимает к сведению также утверждение автора о том,
что в результате пыток во время нахождения под стражей в Кыргызстане
автор получил тяжкие телесные повреждения, приведшие к
инвалидности. Комитет принимает во внимание также утверждение
государства-участника о том, что утверждения автора о пытках со
стороны кыргызстанских правоохранительных органов являются
необоснованными и вызваны желанием остановить экстрадицию.
По мнению Комитета, государство-участник не объяснило, почему оно
отвергло утверждения автора о пытках, не проведя перед его высылкой
судебно-медицинской экспертизы, которая могла бы подтвердить его
заявление о наличии на его теле шрамов и следов пыток. Комитет
отмечает также, что после экстрадиции государство-участник признало
необходимость этого и просило Генеральную прокуратуру Кыргызстана
провести медицинское обследование для проверки утверждений автора о
применении пыток (п. 144
Решения).
Комитет напоминает, что на момент экстрадиции автора властям
государства-участника было известно или должно было быть известно о
наличии заслуживающих доверия публичных докладов о широко
распространённом применении в Кыргызстане пыток в отношении лиц,
содержащихся под стражей38. Комитет отмечает, что при оценке наличия
реальной угрозы причинения непоправимого вреда в стране,
направившей запрос об экстрадиции, компетентные органы власти
Казахстана должны были принять во внимание все относящиеся к делу

37 См. сообщение № 469/1991, Нг против Канады. Соображения, принятые 5
ноября 1993 г., п. 62
; и Комитет по правам человека, Замечание общего
порядка № 31 (2004) о характере общего юридического обязательства,
налагаемого на государства-участники Пакта. Официальные отчёты
Генеральной Ассамблеи, пятьдесят девятая сессия. Дополнение № 40, том I
(A/59/40 (vol. I), приложение III, п. 12.
38 См. заключительные замечания Комитета по правам человека, Кыргызская
Республика, CCPR/CO/69/KGZ, 20 июля 2000 г., п. 7; доклад Комитета против
пыток Генеральной Ассамблее, A/55/44, п. 74.127
обстоятельства, включая общую обстановку в Кыргызстане. Комитет
принимает к сведению, что государство-участник заручилось
заверениями Генеральной прокуратуры Кыргызстана соблюсти права
автора. Наличие заверений, их содержание, а также наличие и
применение механизмов обеспечения их выполнения – всё это элементы,
имеющие значение для общей оценки наличия или отсутствия реальной
опасности запрещённого неправильного обращения. Комитет, однако,
вновь указывает, что в предоставленных заверениях должен как
минимум предусматриваться механизм мониторинга и их соблюдение
должно гарантироваться практическими договорённостями, которые
предусматривали бы их эффективное выполнение высылающим и
принимающим государствами39. Комитет принимает во внимание
утверждение государства-участника о том, что сотрудники его
посольства до сих пор не смогли посетить автора в месте его заключения
в Кыргызстане, поскольку не получили соответствующего разрешения
кыргызстанских властей. Государство-участник не сообщило Комитету,
предпринимались ли им какие-либо действия в ответ на этот отказ в
целях выполнения «дипломатических заверений», заключённых между
Казахстаном и Кыргызстаном (п. 145 Решения).
Комитет принимает к сведению также утверждения автора о том,
что после экстрадиции он подвергся обращению, запрещённому ст. 7
Пакта, и что 11 мая 2012 г. в знак протеста против повторного
применения пыток, нерасследования сделанных им заявлений о пытках и
многочисленных других нарушениях своих прав человека автор объявил
голодовку. Представители государства-участника не посетили автора в
изоляторе временного содержания, несмотря на просьбу автора,
адресованную государству-участнику. Такое бездействие может
объясняться отсутствием практических договорённостей в рамках
предоставленных заверений или недостаточными усилиями со стороны
государства-участника относительно обеспечения выполнения
заверений. С учётом данных обстоятельств Комитет приходит к выводу о
том, что получение заверений общего характера от Генерального
прокурора Кыргызстана не может считаться эффективным механизмом,
защищающим автора сообщения от опасности применения пыток (п. 146
Решения).
Комитет отмечает, что решение казахстанских властей выдать
автора в Кыргызстан, принятое без проведения надлежащего
расследования утверждений о пытках и без учёта заслуживающих
доверия сообщений о широко распространённом применении пыток в

39 См. сообщения № 1461/2006, 1462/2006, 1476/2006 и 1477/2006, Максудов и
др. против Кыргызстана, п. 125
, и сообщение № 1416/2005, Альзери против
Швеции. Соображения, принятые 25 октября 2006 г., п. 115
.128
отношении лиц, содержащихся под стражей в этой стране, а также
необоснованный отказ в проведении медицинского освидетельствования
перед экстрадицией автора, указывают на серьёзные нарушения
процедур принятия решений и свидетельствуют о том, что государство-
участник не приняло во внимание серьёзные факторы риска,
сопряжённые с экстрадицией. Комитет отмечает также, что
неспособность государства-участника впоследствии посетить автора и
проконтролировать условия его содержания в заключении говорит о
том, что государству-участнику не следовало удовлетворяться
получением заверений от Генеральной прокуратуры Кыргызстана в
качестве действенной гарантии отсутствия угрозы нарушения прав
автора (п. 147
Решения).
Выводы Комитета: Комитет считает, что представленные ему
факты свидетельствуют о нарушении Казахстаном прав автора
сообщения, предусмотренных ст. 7 Пакта. Государство-участник
нарушило также свои обязательства по ст. 1 Факультативного протокола
к Пакту40 (п. 15 Решения).
В соответствии с п. 3 а) ст. 2 Пакта государство-участник обязано
обеспечить автору сообщения эффективное средство правовой защиты,
включая надлежащую компенсацию. Государству-участнику
предлагается принять эффективные меры для наблюдения за
положением автора сообщения в сотрудничестве с принимающим
государством. Государству-участнику следует регулярно представлять
Комитету обновлённую информацию о положении автора. Государство-
участник обязано также предотвращать подобные нарушения в будущем
(п. 16 Решения).
Комитет ООН против пыток41
Сообщение: Никмеддин Альп против Дании. Сообщение № 466/2011.
Соображение принято Комитетом 14 мая 2014 г.

40 Государство-участник нарушило свои обязательства по Факультативному
протоколу, осуществив экстрадицию заявителя прежде, чем Комитет мог
завершить своё рассмотрение и изучение дела, а также подготовку и
препровождение своих соображений.
41 Комитет ООН против пыток (далее – Комитет) действует на основании
Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих
достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г. Российская
Федерации является участником указанного международного договора и в
качестве государства – продолжателя Союза ССР признаёт компетенцию
Комитета получать и рассматривать сообщения лиц, находящихся под его
юрисдикцией, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения
государством — участником положений Конвенции.129
Тема сообщения: депортация заявителя в Турцию.
Вопрос существа: угроза применения пыток по возвращении в
страну происхождения.
Правовые позиции Комитета: Комитет напоминает, что целью
такой оценки42 является определение того, будет ли лично данному лицу
угрожать предсказуемая и реальная опасность применения пыток в
стране, в которую оно подлежит возвращению. Наличие практики
грубых, вопиющих или массовых нарушений прав человека в стране
само по себе не является достаточным основанием для принятия
решения о том, что после возвращения в эту страну тому или иному
лицу будет угрожать опасность применения пыток; должны быть
приведены дополнительные основания, подтверждающие, что
соответствующему лицу будет лично угрожать такая опасность.
Напротив, отсутствие постоянной практики грубых нарушений прав
человека не означает, что какое-либо отдельное лицо не может быть
подвергнуто пыткам в конкретных обстоятельствах его положения (п. 82
Решения).
Комитет ссылается на своё Замечание общего порядка № 1,
согласно которому при оценке степени риска применения пыток должны
анализироваться основания, выходящие за пределы одних лишь
умозрительных предположений или подозрений. Хотя при оценке этого
риска не следует брать за основу критерий «высокой степени
вероятности», Комитет отмечает, что бремя доказывания, как правило,
возлагается на заявителя, которому надлежит аргументированно
изложить обстоятельства дела и доказать, что грозящая ему опасность
является «предсказуемой, реальной и личной»43(п. 83
Решения).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет
отмечает, что заявитель утверждает, что он подвергался пыткам во время
своего тюремного заключения в Турции в период 1983−1991 года и что
государство-участник должно было распорядиться о проведении
медицинского освидетельствования для уточнения достоверности его
утверждений. Вместе с тем Комитет отмечает, что официальные органы
государства-участника обстоятельно проанализировали все
представленные заявителем доказательства, признали их недостаточно
достоверными и не сочли медицинское освидетельствование
необходимым. В дополнение к этому Комитет отмечает, что ходатайство
заявителя о проведении медицинского освидетельствования было

42 Опасность применения пыток по возвращении в Турцию.
43 См., в частности, сообщение № 203/2002, А.Р. против Нидерландов,
решение, принятое 14 ноября 2003 г., п. 73
. См. также сообщение № 258/2004,
Дадар против Канады, решение, принятое 23 ноября 2005 г., п. 83
.130
сформулировано лишь на весьма поздней стадии, т.е. в рамках второго
заявления о возобновлении процедуры предоставления убежища,
представленного Апелляционному совету от имени заявителя в 2011
году. Более того, Комитет сомневается в целесообразности проведения
любого медицинского освидетельствования по прошествии более чем 20
лет после предполагаемого применения пыток (п. 84
Решения).
Комитет отмечает, что даже если он согласится с утверждением
заявителя о том, что в прошлом его подвергали пыткам, особенно с
учётом статуса беженца, предоставленного ему официальными органами
Румынии, вопрос состоит в том, угрожает ли ему и сейчас опасность
применения пыток в Турции. Комитет прежде всего принимает к
сведению неоспоренную информацию из материалов дела о том, что
статус заявителя в качестве беженца прекратился после его
добровольного отъезда из Румынии и что он не признан в качестве
беженца ни в одной другой стране. Комитет далее принимает к сведению
утверждение заявителя о том, что в случае его возвращения в Турцию он
будет подвергнут тюремному заключению либо для отбытия оставшейся
части срока, назначенного ему по приговору 1988 года, либо в том
случае, если будет признан виновным в осуществлении руководства
политической партией Партия освобождения Курдистана (далее – ПОК)
в Турции до своего отъезда из страны в 1990-е годы. В связи с этим
Комитет принимает к сведению утверждение заявителя о том, что он
прекратил свою деятельность в интересах ПОК не позднее 2000 года.
Комитет также принимает к сведению информацию адвоката о том, что
заявитель был помещён под стражу в Турции после его высылки из
Дании 28 июня 2011 г. (п. 85
Решения).
Комитет принял к сведению утверждение о том, что заявителю
угрожает опасность подвергнуться пыткам по возвращении в Турцию, в
частности, в связи с его участием в деятельности ПОК и его отказом от
прохождения военной службы. Он также принял к сведению упоминание
заявителя по поводу общего положения с правами человека в Турции и
заключительных замечаний Комитета с упоминанием применения пыток
в турецких тюрьмах. Вместе с тем Комитет напоминает, что одни только
случаи нарушения прав человека в стране происхождения заявителя
являются недостаточным основанием для того, чтобы Комитет пришёл к
выводу о том, что заявителю лично угрожает опасность пыток. Комитет
также отмечает, что заявитель не представил никаких других
доказательств, позволяющих предположить, что после возвращения в
Турцию он будет подвергнут тюремному заключению за свою прошлую
политическую деятельность или за непрохождение военной службы, что
в связи с этим ему будет назначено несоразмерное наказание или что он
будет подвергнут обращению, представляющему собой нарушение 131
положений Конвенции. В этих обстоятельствах Комитет считает, что
материалы дела не позволяют ему сделать вывод о том, что датские
официальные органы, рассматривавшие дело, не произвели надлежащее
расследование. Кроме того, Комитет отмечает, что в деле не содержится
иных материалов, позволяющих установить, что по прошествии 20 лет
после предположительно имевших место пыток заявитель будет
подвергаться персональной, предсказуемой и реальной опасности
применения пыток или подвергнется бесчеловечному и унижающему
достоинство обращению в стране своего происхождения (пункт 86
Решения).
Выводы Комитета: Комитет приходит к выводу о том, что высылка
заявителя в Турцию государством-участником не представляла собой
нарушения ст. 3 Конвенции (п. 87
Решения).
В сфере социально-трудовых отношений
Комитет ООН по правам инвалидов44
Сообщение: Лилиан Грёнингер против Германии. Сообщение
№ 2/2010. Соображение принято Комитетом 4 апреля 2014 г.
Правовая позиция Комитета: Комитет отмечает, что ст. 27
Конвенции о правах инвалидов (далее – Конвенция) предполагает
обязательство со стороны государств-участников создавать
раскрепощающую и благоприятную среду для трудоустройства, в том
числе в частном секторе. Комитет отмечает, что п. 1 а) ст. 4 Конвенции
налагает на государство-участника общее обязательство принимать все
надлежащие законодательные, административные и иные меры для
осуществления прав, признаваемых в Конвенции, в связи с работой и
занятостью. Он отмечает, что, как устанавливает статья 3, в своём
законодательстве, политике и практике государству-участнику следует
руководствоваться следующим: уважением присущего человеку
достоинства, его личной самостоятельности, включая свободу делать
свой собственный выбор, и независимости; недискриминацией; полным
и эффективным вовлечением и включением в общество; и равенством
возможностей. В данном случае Комитет считает, что существующая
модель выделения интеграционных субсидий не способствует
эффективному трудоустройству инвалидов (пункт 62
Решения).
Комитет отмечает, что п. 1 d) и е) ст. 27 Конвенции закрепляют
права востребовать соответствующие меры поощрения возможностей

44 Комитет ООН по правам инвалидов (далее – Комитет) действует на
основании Конвенции о правах инвалидов от 13 декабря 2006 г. Российская
Федерация является участником указанного международного договора.132
для трудоустройства – иметь эффективный доступ к общим службам
трудоустройства, а также право помощи в поиске и получении
трудоустройства (п. 63
Решения).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет
принимает к сведению утверждения автора о том, что положения
социального законодательства в связи с выделением интеграционной
субсидии носят дискриминационный характер, поскольку они
применимы только к инвалидам, чья полная трудоспособность может
быть восстановлена в течение 36 месяцев; они не создают никаких прав
для инвалида, так как право требовать такую субсидию принадлежит
исключительно работодателю; и то, как применяется дискреционное
право при реализации таких положений агентствами по
трудоустройству, ведёт к дальнейшей дискриминации. Комитет также
принимает к сведению заявление государства-участника о том, что сын
автора имеет право на такую интеграционную субсидию, если будут
соблюдены правовые условия для её выделения. Правовые условия, по-
видимому, состоят в том, что работодатель должен сделать сыну автора
связывающее предложение о трудоустройстве и ходатайствовать об
интеграционной субсидии, после чего агентство по трудоустройству
оценивает ситуацию и принимает решение о продолжительности и
сумме выделяемой интеграционной субсидии. Во всяком случае,
согласно заявлению государства-участника субсидия составит максимум
70 процентов заработной платы на срок не свыше 60 месяцев. Комитет
отмечает, что цель вышеупомянутой схемы интеграционных субсидий,
по-видимому, состоит в том, чтобы поощрять частных работодателей к
найму инвалидов. Комитет отмечает, однако, что указанная схема на
практике требует от работодателей прохождения дополнительного
процесса подачи заявки, продолжительность и исход которого носит
неопределённый характер, а инвалид не имеет возможности принять
участие в этом процессе. Комитет также отмечает, что общие льготы,
которые носят предопределённый характер и предположительно
известны работодателям, существуют, чтобы поощрять трудоустройство
недавних выпускников, не страдающих инвалидностью. Комитет
отмечает, что в случае сына автора вышеуказанная схема, по-видимому,
служила для работодателей не в качестве стимула, а в качестве
сдерживающего фактора. Комитет считает, что существующая модель
выделения интеграционных субсидий не способствует эффективному
трудоустройству инвалидов. Комитет констатирует в особенности, что
очевидные трудности, с которыми сталкиваются потенциальные
работодатели при попытке получить доступ к интеграционной субсидии,
на которую они имеют право в связи с трудоустройством инвалида,
сказываются на эффективности схемы интеграционных субсидий. Уже
упомянутые административные сложности ставят заявителей в 133
неблагоприятное положение и могут, в свою очередь, обернуться
косвенной дискриминацией (п. 62
Решения).
Комитет отмечает утверждение автора о том, что интеграционная
субсидия является единственной наличной позитивной мерой,
способствующей сыну автора в его интеграции на рынок труда. Комитет
также принимает к сведению заявление государства-участника о
широком комплексе мер, предусмотренных его законодательством, и
заявление о том, что сын автора остаётся вправе рассчитывать на все
«инструменты» по книгам Социального кодекса в отношении
поощрения занятости и в отношении реабилитации и участия инвалидов,
которые «уместны в его случае». Комитет, однако, отмечает, что
государство-участник не конкретизирует, какие именно из этих мер
применимы в случае сына автора. Комитет далее отмечает, что в
действительности меры, применяемые ведомствами государства-
участника, с тем чтобы помочь его интеграции на рынок труда,
представляют собой следующее: предоставление пособия по
безработице на неуказанный промежуток времени; проведение
консультативных встреч; контроль того, оставался ли сын автора в
географическом районе, к которому он был приписан, и регулярно ли он
появлялся на встречах (п. 63
Решения).
Комитет отмечает, что государство-участник, по-видимому,
придерживается мнения о том, будто усилия сына автора по повышению
своей квалификации за счёт дальнейшего образования и тот факт, что он
временами принимал неполную занятость, составляют помеху усилиям
агентств по трудоустройству с целью помочь ему. Комитет, наконец,
отмечает, что комплекс мер, применяемых в случае сына автора, носил
ограниченный характер по сравнению с обширным перечнем наличных
мер, описанных государством-участником (п. 63
Решения).
Выводы Комитета: Комитет считает, что схема интеграционных
субсидий применительно к случаю сына автора не соответствует
обязательствам государства-участника по п. 1 h) ст. 27 в сочетании со ст. 3
а), b), с) и е), п. 1 а) ст. 4 и п. 1 ст. 5 Конвенции (п. 62
Решения).
Комитет считает, что меры, принятые компетентными ведомствами
государства-участника с целью помочь интеграции сына автора на
рынок труда, не соответствуют стандарту обязательств государства-
участника по п. 1 d) и е) ст. 27 в сочетании со ст. 3 а), b), с) и е), п. 1 а) и
b) ст. 4 и п. 1 ст. 5 Конвенции (п. 63 Конвенции).
Комитет вынес государству-участнику следующие рекомендации в
отношении сына автора: государство-участник несёт обязанность
исправить неисполненные им обязательства по Конвенции по
отношению к сыну автора, в том числе путём переоценки его дела и
применения всех наличных мер по отечественному законодательству, с 134
тем чтобы эффективно поощрять возможности для трудоустройства в
свете Конвенции о правах инвалидов. Государству-участнику следует
также предоставить сыну автора адекватную компенсацию, включая
компенсацию расходов, понесённых при подаче данного сообщения (п. 7
Решения).
Принимая во внимание, что законодательство государства-
участника по этому вопросу было принято до ратификации Конвенции,
государство-участник несёт обязанность предпринять шаги по
недопущению подобных нарушений в будущем, в том числе путём
пересмотра содержания и функционирования схемы выделения
интеграционных субсидий лицам, имеющим постоянную инвалидность,
с целью обеспечить полное соблюдение относительно инвалидов
принципов Конвенции и путём обеспечения потенциальным
работодателям возможности эффективно востребовать схему всякий раз,
когда это уместно (п. 7 Решения).
В сфере гражданско-процессуальных правоотношений
Комитет ООН по правам человека45
Сообщение: Ю.Б. против России. Сообщение № 1983/2010.
Решение принято Комитетом 25 марта 2014 г.
Тема сообщения: преследование и помещение автора
в психиатрическое заведение после его критики в адрес прокурора и
сына прокурора.
Вопрос существа: право на справедливое и открытое
разбирательство компетентным, независимым и беспристрастным
судом; произвольное задержание; бесчеловечное или унижающее
достоинство обращение; условия задержания; право на частную жизнь;
свобода слова; дискриминация.
Правовые позиции Комитета: Комитет напоминает, что если
судебные органы государства-участника налагают на частное лицо такое
финансовое бремя, что ему де-факто перекрывается доступ в суд, то это
могло бы вызвать вопросы по п. 1 ст. 14 Пакта46 (п. 94
Решения).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: в
отношении первоначальной жалобы автора на то, что он является
жертвой нарушений Российской Федерацией его прав по п. 1 ст. 14
Пакта, поскольку Великолукский суд отказался разбирать его судебный

45 Комитет ООН по правам человека (далее – Комитет).
46 См. сообщение № 646/1995, Линдон против Австралии, решение от 20
октября 1998 г., п. 64
.135
иск о возмещении морального вреда, причинённого ошибочной
информацией о том, что он находится под следствием, которая была
размещена на веб-сайте суда, Комитет отмечает заявление государства-
участника о том, что, поскольку жалоба автора была связана с
компенсацией морального вреда, ответчиком по этому судебному иску
является Министерство финансов; что … такие иски должны подаваться
по месту нахождения ответчика, а именно в Тверской районный суд
города Москвы, и что сообщение следует признать неприемлемым ввиду
неисчерпанности внутренних средств правовой защиты (п. 93
Решения).
Комитет принимает к сведению разъяснения автора о том, что
он не имеет средств, чтобы профинансировать исковое
судопроизводство в городе Москве. Однако Комитет полагает, что в
данном деле автор не обосновал такое утверждение для целей
приемлемости. И поэтому данная часть сообщения является
неприемлемой по ст. 2 Факультативного протокола (п. 94
Решения).
Выводы Комитета: Комитет постановил признать сообщение
неприемлемым (п. 10 Решения).
Запрет пыток, бесчеловечного или унижающего человеческое
достоинство обращения
Комитет ООН против пыток47
Сообщение: Нуар Абделмалек против Алжира. Сообщение
№ 402/2009. Решение принято Комитетом 23 мая 2014 г.
Тема сообщения: применение пыток в период содержания под
стражей с целью получения признаний.
Вопрос существа: пытки или жестокое, бесчеловечное или
унижающее достоинство обращение; обязательство по
систематическому наблюдению за проведением допроса; обязательство
по проведению быстрого и беспристрастного расследования; право на
эффективное средство правовой защиты; право на компенсацию;
запрещение использовать признания, полученные с применением пыток.
Правовые позиции Комитета: Комитет напоминает об
обязательстве провести быстрое и беспристрастное расследование, когда
существуют достаточные основания полагать, что имел место акт
пытки48(п. 117
Решения).

47 Комитет ООН против пыток (далее – Комитет).
48 Сообщение № 269/2005, Али Бен Салем против Туниса, решение, принятое 7
ноября 2007 г., п. 167
.136
Комитет напоминает, что ст. 14 Конвенции против пыток и других
жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов
обращения и наказания (далее – Конвенция) признаёт не только право на
справедливую и адекватную компенсацию, но и налагает на
государства-участники обязательство обеспечивать то, чтобы жертва
пыток получала возмещение. Комитет считает, что это возмещение
должно охватывать весь ущерб, причинённый жертве, а также, помимо
иных мер, восстановление в правах, компенсацию, равно как и
соответствующие меры, гарантирующие неповторение нарушений, с
учётом во всех случаях обстоятельств каждого дела (п. 118
Решения).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет
отмечает, что во все периоды содержания под стражей заявитель
подвергался другим жестоким видам обращения и унижениям и что он
был избит перед слушанием его дела 4 июля 2005 г., он не получал
надлежащей медицинской помощи и в течение всех этих лет заключения
его питание было недостаточным, он содержался в камерах без окна,
спал голым и в наручниках прямо на полу, не имея возможности лечь в
полный рост. Комитет констатирует, что эти утверждения
подтверждаются составленными во Франции медицинскими
заключениями от 6 марта 2007 г. и от 28 августа 2008 г. Комитет сделал
вывод о том, что указанное обращение подразумевает сильную боль и
страдание, по смыслу ст. 1 Конвенции (п. 112
Решения).
Комитет отмечает утверждение заявителя о том, что эта сильная
боль и страдание были причинены государственными должностными
лицами, в частности сотрудниками Управление разведки и безопасности
(далее – УРБ) и жандармерии, с ведома высокопоставленных чиновников
и молчаливого согласия судебной власти. Комитет отмечает, что это
обращение было применено с целью получить от заявителя показания
или признания, наказать и запугать его и оказать на него давление из-за
его предполагаемых политических убеждений. Комитет констатирует,
что государство-участник не отвергло эти утверждения. Комитет считает,
что описанные действия составляют элементы, представляющие собой
пытку, по смыслу ст. 1 Конвенции. Кроме того, Комитет считает, что
тайное содержание заявителя под стражей, а также унижения и
бесчеловечные условия заключения, сопряжённые с актами пыток,
перенесённых заявителем, также составляют элементы, представляющие
собой нарушение ст. 1 Конвенции (п. 113
Решения).
Заявитель указал на нарушение п. 1 ст. 2 Конвенции,
рассматриваемого в совокупности со ст. 1 Конвенции, в том смысле, что
государство-участник не выполнило свои обязательства по
предупреждению пыток, перенесённых жертвой, и наказанию за них.
Комитет отмечает аргументацию заявителя, согласно которой он стал 137
непосредственной жертвой существующих пробелов в законодательстве
и практике проведения допросов в Алжире, включая тот факт, что это
законодательство позволяет задерживать подозреваемого на 12 дней без
контактов с внешним миром, в частности с семьей, и без помощи
адвоката или независимого врача, и тот факт, что период
предварительного заключения может быть продлён сверх этого срока.
Комитет также отмечает утверждение заявителя о том, что он
содержался под стражей в помещениях УРБ, где нет никакого контроля
со стороны компетентных судебных властей. Комитет констатирует, что
государство-участник не оспорило эти утверждения. Комитет ссылается
на свои последние адресованные государству-участнику
заключительные замечания, в которых он с озабоченностью отметил,
что законный срок предварительного заключения может фактически
несколько раз продляться, что закон не гарантирует права на
пользование услугами адвоката в период предварительного заключения
и что право лица, находящегося в предварительном заключении, на
доступ к врачу и общение со своей семьёй не всегда соблюдается на
практике49 (п. 115
Решения).
Комитет отмечает изложенный заявителем довод о том, что он не
пользовался никакой законной защитой во время своего допроса.
Комитет напоминает, что в своих последних заключительных
замечаниях он рекомендовал государству-участнику предусмотреть
создание национального реестра задержанных лиц. Учитывая
недостаток информации, сообщённой государством-участником по этим
вопросам, и доводы, содержащиеся в его заключительных замечаниях,
Комитет может только констатировать, что в данном случае
государство-участник не обеспечило выполнение своих обязательств,
вытекающих из ст. 11 Конвенции (п. 116
Решения).
Комитет отмечает утверждение заявителя о том, что, несмотря на
его неоднократные жалобы в различные судебные органы, государство-
участник так и не провело быстрого и беспристрастного расследования
спустя более 12 лет после инкриминируемых деяний50. Комитет
отмечает, что государство-участник не оспорило это утверждение. При
отсутствии разъяснений государством-участником причин непроведения
спустя более десяти лет после свершившихся фактов какого-либо
расследования актов пытки в течение различных периодов содержания
заявителя под стражей, о которых неоднократно упоминал последний,
Комитет приходит к выводу о нарушении ст. 12 Конвенции,
рассматриваемой отдельно и в совокупности со ст. 6 и 7 Конвенции.

49 Заключительные замечания Комитета против пыток в отношении третьего
периодического доклада Алжира, принятые 13 мая 2008 г. (CAT/C/DZA/CO/3), п. 5.
50 Жестокое и бесчеловечное обращение, пытки.138
Комитет считает, что государство-участник не выполнило налагаемое на
него ст. 13 Конвенции обязательство, которое заключается в
обеспечении заявителю права на предъявление жалобы и на быстрое и
беспристрастное расследование компетентными властями такой жалобы
(п. 117
Решения).
Комитет принимает к сведению утверждения заявителя, в
соответствии с которыми государство-участник лишило его всякой
компенсации по той причине, что оно не приняло его жалобу к
рассмотрению и не провело быстрое публичное расследование.
Учитывая непроведение быстрого и беспристрастного расследования,
несмотря на многочисленные заявления об актах пыток, которым
подвергался заявитель, и ссадины, которые можно было увидеть на его
лице, когда он представал перед судом, в частности 4 июля 2005 г.,
Комитет делает вывод о том, что государство-участник также не
выполнило свои обязательства по ст. 14 Конвенции (п. 118
Решения).
Комитет также отмечает утверждение заявителя о том, что
заявления и признания, полученные с применением пыток, были
оставлены в материалах его дела и легли в основу вынесенного ему
обвинительного приговора. Комитет напоминает о своих
Заключительных замечаниях, в которых он отметил свою
сохраняющуюся обеспокоенность в связи с отсутствием в
законодательстве государства-участника нормы, чётко
предусматривающей, что любое заявление, которое, как установлено,
было сделано под пыткой, не может быть использовано в качестве
доказательства в ходе любого судебного разбирательства51. В свете
представленной заявителем информации, которая была подтверждена
информацией, имевшейся в распоряжении Комитета на момент
принятия своих Заключительных замечаний, Комитет сделал вывод о
нарушении в данном случае ст. 15 Конвенции (п. 119
Решения).
В отношении соблюдения процедуры, предусмотренной ст. 22
Конвенции, Комитет отмечает, что в письме от 15 декабря 2010 г.
заявитель проинформировал Комитет о своём желании отозвать жалобу,
поданную им в Комитет; что адвокату заявителя, видимо, было
направлено ещё одно письмо последнего от 21 октября 2010 г.; что в этих
двух письмах излагаются различные причины для отзыва жалобы и что
31 марта 2011 г. заявитель в конечном итоге решил оставить свою жалобу
на рассмотрение Комитета. Комитет может лишь констатировать
туманные обстоятельства, связанные с просьбами об отзыве жалобы, а
затем о возобновлении процедуры заявителем, и отсутствие
сотрудничества со стороны государства-участника в части, касающейся

51 CAT/C/DZA/CO/3, п. 18.139
представления замечаний относительно приемлемости и существа дела.
Комитет вновь заявляет, что в ходе процедуры рассмотрения
индивидуального сообщения по ст. 22 Конвенции государство-участник
обязано добросовестно сотрудничать с Комитетом и воздерживаться от
любых действий, способных воспрепятствовать этой процедуре.
Комитет хотел бы обратить внимание государства-участника на его
обязательства по ст. 22 Конвенции и сожалеет о том, что оно до сих пор
ограничивалось лишь запросами о подтверждении намерения заявителя
отозвать свою жалобу, не давая возможности полностью прояснить
ситуацию с нарушениями, от которых пострадал заявитель (п. 1110
Решения).
Выводы Комитета: Комитет делает вывод о том, что
представленные ему факты свидетельствуют о нарушении ст. 1; п. 1 ст. 2,
рассматриваемого вместе со ст. 1; ст. 11; ст. 12, рассматриваемой
отдельно и в совокупности со ст. 6 и 7; ст. 13; ст. 14 и 15 Конвенции (п. 12
Решения).
Сообщение: Марьяно Эдуардо Аро против Аргентины. Сообщение
№ 366/2008. Решение принято Комитетом 23 мая 2014 г.
Тема сообщения: пытки в пенитенциарном учреждении.
Вопрос существа: оперативное и беспристрастное расследование,
право на возмещение ущерба.
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет
принимает к сведению утверждения автора о том, что он подвергся
пыткам и неправомерному обращению со стороны сотрудников
отделения полиции Комодоро-Ривадавии и 17 ноября 2003 г. перенёс
двустороннюю тестикулярную абляцию и получил ранения в области
шеи; что жалоба, поданная в прокуратуру 19 ноября 2003 г., была
произвольно отклонена по большей части на основании медицинских
заключений, являвшихся ошибочными, о чём свидетельствует клинико-
психологическое заключение от 7 декабря 2007 г., подготовленное по
просьбе адвокатов защиты; что ходатайство о возобновлении
производства по делу было поверхностно изучено представителями
прокуратуры, а его жалоба так и не была рассмотрена судьёй, несмотря
на серьёзный характер полученных им ранений. С учётом этих
обстоятельств автор утверждает, что судебные власти государства-
участника не приняли мер для проведения надлежащего и эффективного
расследования и наказания виновных лиц. Более того, его защита была
осложнена тем, что ему вводились неразрешённые дозы препаратов, с
тем чтобы препятствовать даче им показаний в отношении виновных
сотрудников полиции. В результате этого его жалоба была произвольно 140
отклонена, а лица, виновные в насилии, не были наказаны (п. 92
Решения).
Комитет отмечает, что в ходе рассмотрения жалобы автора о
предполагаемом применении пыток в период с 19 ноября 2003 г. по 15
апреля 2004 г. сотрудники второго отдела прокуратуры Комодоро-
Ривадавии запросили информацию о состоянии физического и
психического здоровья автора у сотрудников как тюремной
администрации, так и областной больницы; взяли показания у
полицейских, находившихся на дежурстве 17 ноября 2003 г., а также у
третьих лиц, не связанных с жалобой, в том числе у врачей и пожарного,
оказавших помощь автору, и других заключённых, содержавшихся в том
же отделении полиции, что и автор. Впоследствии, в период с 23 августа
по 20 ноября 2006 г., сотрудник Генеральной прокуратуры и начальник
отделения полиции, подведомственного прокуратуре, вновь изучили
информацию, содержащуюся в материалах дела, и опросили ряд лиц и
органов власти, причастных к случившемуся или присутствовавших при
описанных событиях и подтвердивших свои первоначальные заявления
или показания, данные прокуратуре (п. 93
Решения).
Из текста решения о закрытии дела, принятого вторым отделом
прокуратуры Комодоро-Ривадавии 15 апреля 2004 г., и доклада
представителей прокуратуры по вопросу о ходатайстве возобновить
производство по делу от 9 октября 2006 г., подкрепляемого докладами
следственной полиции от 6 и 20 ноября 2006 г., Комитету стало ясно, что
решение об отклонении жалобы автора основывалось не только на
медицинских заключениях о состоянии его здоровья, но и на
доказательствах, докладах и заявлениях, поступивших из разных
источников, причём в случае некоторых из них не возникает очевидного
конфликта интересов, как, например, в случае пожарного, оказавшего
помощь автору, и других задержанных того же отделения, а данные ими
показания совпадают. С другой стороны, Комитет считает, что ввиду
противоречий в заключениях врачей и психологов о состоянии здоровья
автора таковые не могут рассматриваться в качестве убедительных
доказательств, позволяющих с полной достоверностью прояснить
вопрос о том, кто несёт ответственность за описанные события. В
данных обстоятельствах Комитет считает, что информация,
содержащаяся в материалах дела, не позволяет ему заключить, что
расследование событий, имевших место 17 ноября 2003 г., не носило
достаточно беспристрастного характера, как того требуют положения ст.
12 и 13 Конвенции. В связи с этим Комитет приходит к выводу о том, что
имеющаяся в его распоряжении информация не позволяет заключить,
что автор стал жертвой обращения, противоречащего предусмотренным 141
в Конвенции обязательствам, в связи с указанными событиями (п. 94
Решения).
Выводы Комитета: Комитет приходит к выводу о том, что
представленные на его рассмотрение факты не свидетельствуют о
нарушении положений Конвенции против пыток и других жестоких,
бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и
наказания (п. 10 Решения).
Условия содержания под стражей и
в местах лишения свободы
Комитет ООН по правам инвалидов52
Сообщение: Х. против Аргентины. Сообщение № 8/2012.
Соображение принято Комитетом 11 апреля 2014 г.
Условия содержания под стражей.
Правовая позиция Комитета: Комитет напоминает, что в
соответствии с п. 2 ст. 14 Конвенции инвалиды, лишённые свободы,
имеют право на обращение, соответствующее целям и принципам
Конвенции, включая обеспечение разумных приспособлений. Помимо
этого, Комитет также напоминает, что доступность является одним из
основополагающих принципов Конвенции и в качестве такового
применяется в том числе и в случаях, когда инвалиды лишены свободы.
Государство-участник обязано обеспечит гарантии доступности в его
пенитенциарных учреждениях такого права всем инвалидам, лишённым
свободы. В связи с этим государства-участники должны принимать
надлежащие меры, включая выявление и устранение препятствий и
барьеров, с тем чтобы наделить инвалидов, лишённых свободы,
возможностью вести независимый образ жизни и всесторонне
участвовать во всех аспектах повседневной жизни в месте заключения, в
том числе обеспечивть им доступ наравне с остальными лишёнными
свободы лицами к различным физическим объектам и услугам, как-то
ванным комнатам, прогулочным дворикам, библиотекам, классным
комнатам и мастерским, медицинским, психологическим, социальным и
юридическим услугам (п. 85
Решения).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет
отмечает корректировочные меры, принятые государством-участником
для устранения барьеров, мешающих доступности физических объектов
в пенитенциарном учреждении. Тем не менее Комитет считает, что
государство-участник не привело убедительных доказательств того, что

52 Комитет ООН по правам инвалидов (далее – Комитет).142
модификаций, сделанных в пенитенциарном комплексе, достаточно для
обеспечения автору самостоятельного (насколько это возможно) доступа
к ванной комнате и душу, прогулочному дворику и медицинской службе.
В связи с этим Комитет отмечает, что государство-участник не
ссылалось на какие-либо факторы, которые помешали бы ему принять
необходимые меры для содействия индивидуальной мобильности автора
сообщения, а также не опровергло утверждения автора о сохранении
физических препятствий для передвижения (п. 85
Решения).
Комитет приходит к выводу о нарушении государством-участником
своих обязательств по подп. а) и b) п. 1 ст. 9 и п. 2 ст. 14 Конвенции (п. 85
Решения).
Комитет отмечает, что необеспечение надлежащих мер и
достаточных разумных приспособлений, в которых может возникнуть
необходимость у инвалидов, лишенных свободы, может представлять
собой обращение, противоречащее п. 2 ст. 15 Конвенции53. Однако в
данном случае Комитет считает, что не располагает достаточными
доказательствами, позволяющими ему прийти к выводу о нарушении п.
2 ст. 15 Конвенции (п. 87
Решения).
Медицинская помощь и реабилитационное лечение.
Правовая позиция Комитета: Комитет напоминает, что в
соответствии со ст. 25 Конвенции инвалиды имеют право на наивысший
достижимый уровень здоровья без дискриминации по признаку
инвалидности, ввиду чего государства-участники обязаны принимать все
надлежащие меры для обеспечения доступа инвалидов к услугам в сфере
здравоохранения, в том числе к реабилитации. Кроме того, в ст. 26
Конвенции предусмотрено, что государства-участники принимают
эффективные и надлежащие меры к тому, чтобы наделить инвалидов
возможностью для достижения и сохранения максимальной
независимости, полных физических, умственных, социальных и
профессиональных способностей и полного включения и вовлечения во
все аспекты жизни, в том числе с помощью комплексных
абилитационных и реабилитационных услуг и программ, причём таким
образом, чтобы эти программы и услуги начинали реализовываться как
можно раньше и были основаны на многопрофильной оценке нужд и
сильных сторон индивида. В свете этих положений, рассматриваемых
совместно с п. 2 ст. 14, Комитет напоминает, что государства-
участники несут особую ответственность в связи с этим ввиду той

53 В силу п. 2 ст. 15 Конвенции государства-участники принимают все
эффективные законодательные, административные, судебные или иные меры к
тому, чтобы инвалиды наравне с другими не подвергались пыткам или
жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство видам обращения и
наказания.143
степени контроля и власти, которую тюремная администрация
осуществляет над инвалидами, лишенными свободы по решению суда
(п. 89
Решения).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: в данном
случае нет никаких сомнений в том, что автор сообщения нуждался в
медицинской помощи и реабилитационном лечении. Поэтому Комитет
отмечает, что со времени его помещения в Федеральный
пенитенциарный комплекс (далее – ФПК) Эсейсы 26 мая 2011 г.
пенитенциарному учреждению не удалось на регулярной основе
обеспечивать автору реабилитационное лечение, назначенное лечащими
врачами Института ФЛЕНИ. Вместе с тем автор несколько раз
отказывался от прохождения курса реабилитационного лечения в ФПК
Эсейсы или внешних больницах по выбору тюремной администрации.
Впоследствии, благодаря действиям Федеральной кассационной палаты
по уголовным делам, с июля 2013 года удалось организовать постоянные
посещения кинезиолога и психолога в реабилитационном центре Сан-
Хуан-де-Дьос и в самой тюремной больнице. Комитет отдаёт себе отчёт
в расхождениях между утверждениями автора сообщения и государства-
участника о качестве и адекватности реабилитационного лечения автора
во время нахождения в тюрьме. Тем не менее Комитет отмечает, что, с
одной стороны, утверждения автора не были подкреплены в
достаточной мере убедительными доказательствами, а, с другой
стороны, судебные органы приняли меры для удовлетворения
медицинских потребностей автора (п. 810 Решения).
Комитет не располагает достаточными доказательствами,
позволяющими ему прийти к выводу о нарушении ст. 25 и 26 Конвенции
(п. 810 Решения).
Угроза для жизни и здоровья автора ввиду состояния шейного
отдела позвоночника.
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет
отмечает, что 7 апреля 2010 г. врачи, наблюдавшие автора в Институте
ФЛЕНИ, рекомендовали проходить лечение в амбулаторных условиях;
что после этой даты автор помещался на лечение в медицинские центры,
в том числе в учреждение, выбранное им самим, и проходил
медицинские осмотры и обследования; что медицинские заключения не
позволяют сделать однозначный вывод относительно возможных
последствий таких поездок с учётом состояния шейного отдела
позвоночника (п. 811 Решения).
В свете имеющейся в его распоряжении информации Комитет
считает, что он не располагает фактами, позволяющими заключить, что
поездки из пенитенциарного учреждения и обратно в специально
оборудованной машине скорой помощи в сопровождении врача, а также 144
содержание автора сообщения в тюрьме представляют собой нарушения
ст. 10 и 25 Конвенции (п. 811 Решения).
Выводы Комитета: Комитет по правам инвалидов приходит к
выводу о том, что государство-участник не выполнило свои
обязательства, вытекающие из подп. a) и b) п. 1 ст. 9, п. 2 ст. 14 и ст. 17
Конвенции, и выносит государству-участнику следующие рекомендации:
a) в отношении автора сообщения: государство-участник обязано
восстановить предусматриваемые Конвенцией права автора путём
осуществления модификаций в месте заключения для обеспечения
доступа к физическим объектам и услугам в тюрьме наравне с другими
заключёнными. Государство-участник также должно возместить автору
судебные издержки, связанные с рассмотрением данного сообщения.
Кроме того, с учётом плохого состояния здоровья автора Комитет просит
государство-участника проследить за тем, чтобы при уважении к праву
пациента самостоятельно соглашаться на медицинское лечение или
отказываться от него автору сообщения был обеспечен доступ к
надлежащему и своевременному медицинскому уходу согласно
показаниям, а также постоянный и неограниченный доступ к
надлежащему реабилитационному лечению; b) общего характера:
государство-участник обязано принять меры для недопущения
аналогичных нарушений в будущем. В частности, государство обязано:
i) предусмотреть надлежащие меры и достаточные разумные
приспособления в случае их необходимости для наделения инвалидов,
лишённых свободы, возможностью вести независимый образ жизни и
всесторонне участвовать во всех аспектах жизни в месте заключения;
ii) предусмотреть надлежащие меры и достаточные разумные
приспособления в случае их необходимости для обеспечения инвалидам,
лишённым свободы, наравне с другими заключёнными доступа к
физическим объектам в месте заключения и предоставляемым в нём
услугам; iii) принять надлежащие меры для обеспечения инвалидам,
лишённым свободы, доступа к медицинской помощи и реабилитации, с
тем чтобы они могли пользоваться правом на наивысший достижимый
уровень здоровья без дискриминации; iv) гарантировать, чтобы в
результате недостаточной доступности или отсутствия разумных
приспособлений условия содержания под стражей инвалидов не
усугублялись и не оборачивались дополнительными физическими и
психологическими страданиями, которые могут принять формы
жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и
отразиться на личной физической и психической целостности; v)
обеспечить проведение на регулярной основе соответствующей
подготовки судей и других работников судебных органов и сотрудников
пенитенциарных центров, в особенности медицинских работников, по 145
вопросам сферы охвата Конвенции и Факультативного протокола к ней
(п. 9 Решения).
Тексты приведённых документов, принятых международными
договорными органами ООН, находятся на официальном сайте
Организации Объединённых Наций
(https://www.un.org/ru/rights/treaty_based_bodies.shtml):
Комитет по правам человека –
https://www.ohchr.org/EN/HRBodies/CCPR/Pages/CCPRIndex.aspx
Комитет против пыток –
https://www.ohchr.org/en/hrbodies/cat/pages/catindex.aspx
Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин –
https://www.ohchr.org/EN/HRBodies/CEDAW/Pages/CEDAWIndex.aspx
Комитет по правам инвалидов –
https://www.ohchr.org/EN/HRBodies/CRPD/Pages/Jurisprudence.aspx
Тексты указанных документов также размещены на внутреннем
сайте Верховного Суда Российской Федерации в разделе
«Ведомственный контур» (папка Международное право).

Управление систематизации законодательства и
анализа судебной практики Верховного Суда
Российской Федерации

Дата актуальности материала: 29.12.2014