В.Б. БОРОВИКОВ
Боровиков Валерий Борисович, профессор Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук, доцент, заслуженный сотрудник органов внутренних дел РФ.
В статье рассматриваются вопросы квалификации захвата заложника с применением насилия, анализируются случаи конкуренции уголовно-правовой нормы, предусмотренной ст. 206 УК РФ, с нормами, устанавливающими ответственность за преступления против жизни и здоровья.
Применение насилия, опасного для жизни или здоровья, является квалифицирующим признаком состава захвата заложника (п. «в» ч. 2 ст. 206 УК РФ). Его понятие в настоящее время не вызывает особых дискуссий, учитывая наличие обстоятельного разъяснения, содержащегося в п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», согласно которому под «насилием, опасным для жизни или здоровья (ст. 162 УК РФ), следует понимать такое насилие, которое повлекло причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, а также причинение легкого вреда здоровью потерпевшего, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности <1>.
———————————
<1> Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ по уголовным делам. М., 2015. С. 67.
Данный подход к определению насилия, опасного для жизни или здоровья, представляется правильным, хотя, как отмечается в юридической литературе, в указанный вид насилия целесообразно включить и истязание <2>. При этом надо помнить, что согласно п. «г» ч. 2 ст. 117 УК РФ квалифицированный вид истязания имеет место, когда виновный истязает лицо, похищенное либо захваченное в качестве заложника. В подобном случае действия истязателя, если он принимал участие в похищении потерпевшего либо захвате его в качестве заложника, должны оцениваться по совокупности преступлений, предусмотренных соответственно ст. 126 УК РФ или ст. 206 УК РФ (п. «в» ч. 2), а также по п. «г» ч. 2 ст. 117 УК РФ <3>.
———————————
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (отв. ред. В.М. Лебедев) включен в информационный банк согласно публикации — Юрайт, 2013 (13-е издание, переработанное и дополненное).
<2> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев. М., 2012. С. 724 (автор — В.П. Степалин).
<3> См.: Уголовный закон в практике районного суда / Под ред. А.В. Галаховой. М., 2010. С. 72 (автор — В.Б. Боровиков).
Понятие насилия применительно к ст. 206 УК РФ имеет определенную специфику. В этой уголовно-правовой норме нет указания на такой квалифицирующий или основной признак состава преступления, как совершение деяния с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья. Достаточно часто законодатель одновременно упоминает в статьях Особенной части УК РФ как об опасном, так и не опасном для жизни или здоровья насилии (например, ст. ст. 166, 221, 226, 229, 296, 318, 321 УК РФ), что позволяет провести между ними разграничение, определить предмет доказывания по уголовному делу. В тех же случаях, когда в статье Особенной части УК РФ речь идет только о насилии, опасном для жизни или здоровья как квалифицирующем признаке состава преступления, как правило, подразумевается, что объективная сторона основного состава преступления включает в себя применение насилия, не опасного для жизни или здоровья (например, ч. 1 ст. 126, ч. 1 ст. 127, ч. 1 ст. 211 УК РФ). Подобная ситуация характерна и для объективной стороны основного состава захвата заложника (ч. 1 ст. 206 УК РФ). Главный аргумент — особенности способа совершения данного преступления.
Согласно ч. 1 ст. 206 УК РФ объективная сторона преступления заключается в захвате или удержании лица в качестве заложника. И, собственно, захват заложника (т.е. противоправное ограничение физической свободы того или иного человека) и удержание его в таком качестве (т.е. противоправные действия, препятствующие физической свободе лица), по сути, подпадают под понятие насилия, не опасного для жизни или здоровья, сложившегося в судебной практике. Именно так, т.е. как не опасное для жизни и здоровья насилие, трактуется ограничение свободы в п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» <4>.
———————————
<4> Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ по уголовным делам. М., 2015. С. 67.
Возникает вопрос и при квалификации захвата заложника, совершенного с угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья. Охватываются ли подобные случаи п. «в» ч. 2 ст. 206 УК РФ или они подлежат квалификации по ч. 1 этой статьи? Думается, здесь надо воспользоваться буквальным толкованием закона, которое дает ответ на этот вопрос в пользу квалификации такого деяния по ч. 1 ст. 206 УК РФ. Учитывая суровость санкции этой уголовно-правовой нормы, предусматривающей наказание в виде лишения свободы на срок от 5 до 10 лет, анализируемая угроза может иметь достаточно широкий диапазон: от угрозы нанесения побоев, совершения действий, причиняющих физическую боль, истязаний до угрозы изнасилованием, убийством <5>. К угрозе в данном случае можно отнести и физическое воздействие, и даже только жесты, демонстрирующие потерпевшему возможность причинения серьезного вреда жизни и здоровью, например хватание за горло, надавливание на глаза, демонстрацию возможности разорвать пальцами рот и др. <6>.
———————————
<5> Схожую позицию по этому вопросу занимает Е. Безручко. См.: Безручко Е. Использование термина «насилие» в уголовном законодательстве России // Уголовное право. 2014. N 5. С. 25; Безверхов А. Понятие и виды насилия в уголовном праве России: вопросы правотворчества и правоприменения // Уголовное право. 2014. N 4. С. 13.
<6> См.: Бриллиантов А. Насилие и угроза применения насилия при совершении изнасилования // Уголовное право. 2014. N 5. С. 38.
Пункт «г» ч. 2 ст. 206 УК РФ предусматривает повышенную ответственность за захват заложника с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Хотя законодатель в данном случае не применяет термин «насилие», можно согласиться с мнением ряда исследователей, что все преступления, в которых в качестве признака состава названо применение оружия либо предметов, используемых в его качестве, сопряжены с насилием, причем опасным для жизни или здоровья <7>. Так, к применению вооруженного насилия следует относить не только использование оружия для причинения вреда жизни или здоровью, но и угрозу использовать его по назначению.
———————————
<7> Векленко В., Зайцева Е. Спорные вопросы квалификации преступлений, совершенных с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия // Уголовное право. 2009. N 2. С. 23.
При уголовно-правовой оценке захвата заложника с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, суды квалифицируют содеянное только по п. «г» ч. 2 ст. 206 УК РФ.
Так, по п. п. «а», «г», «ж», «з» ч. 2 ст. 206 УК РФ осуждены Г. и И., которые, отбывая наказание в виде лишения свободы в исправительной колонии, захватили в заложники шесть сотрудников из числа персонала медицинской части данного учреждения. При этом они приставляли к горлу женщин кухонные ножи, скальпели, сопровождая свои действия угрозами расправы вплоть до убийства. Кроме этого, Г. и И. выдвинули требования, адресованные администрации исправительной колонии, выпустить их из места лишения свободы, предоставив при этом автомобиль, заправленный бензином, денежные средства в размере 40 тыс. руб., мобильный телефон для ведения переговоров и огнетушители как условие освобождения заложников. Требования были выполнены, после чего трех женщин освободили. Прикрываясь оставшимися заложниками, они попытались вместе с ними сесть в предоставленный администрацией исправительной колонии автомобиль, но были задержаны <8>.
———————————
<8> Уголовное дело N 2-12/2011 // Архив Псковского областного суда. См. также: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ по делу Г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. N 9. С. 12; Приговор Кемеровского областного суда РФ от 12 января 2005 г. по делу Б. // Справка о практике рассмотрения судами Кемеровской области уголовных дел по преступлениям, предусмотренным ст. ст. 206, 280, 282 УК РФ // oblsud.kmr.sudrf.ru/ (дата обращения: 23.10.2015).
В пользу этого вывода служит и то обстоятельство, что за захват заложника с применением насилия, опасного для жизни или здоровья (п. «в» ч. 2 ст. 206 УК РФ), и с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия (п. «г» ч. 2 ст. 206 УК РФ), предусмотрено одинаковое наказание лишение свободы на срок от 6 до 15 лет с ограничением свободы на срок от 1 года до 2 лет.
Подобная квалификация вооруженных случаев захвата заложников соответствует буквальному толкованию уголовного закона.
Если же в процессе захвата заложника, сопровождавшегося применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, был умышленно причинен вред здоровью потерпевшего (но не смерти), содеянное с учетом нынешней редакции ст. 206 УК РФ, должно квалифицироваться по п. п. «в» и «г» этой статьи.
Так, приговором Пермского краевого суда от 18 января 2010 г. за ряд преступлений, в том числе и по п. п. «в», «г», «з» ч. 2 ст. 206 УК РФ был осужден И., который, придя в помещение касс на железнодорожном вокзале города, вооружившись ножом, напал сзади на посетительницу ФИО-1, приставил его лезвие к ее шее и потребовал от кассиров передать ему денежные средства, находящиеся в кассах вокзала. В противном случае И. угрожал убить ФИО-1. Последняя оказала ему сопротивление, но И. в целях ее удержания в качестве заложника нанес женщине ножом резаную рану левой кисти, а также причинил телесные повреждения в виде ссадины на шее, кровоподтеков на лице, относящихся к легкому вреду здоровью.
Действия И. были пресечены сыном потерпевшей ФИО-4, а также сотрудниками милиции <9>.
———————————
<9> См.: https:rospravosudie.com/court-permskiy-kraevoj-sud-permskij-kraj-s/act-1006204487 (дата обращения: 30.10.2015). См. также: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ по делу Н. от 13 июня 2002 г. Дело N 20-002-15 // docs/cntd.ru/document/885154019 (дата обращения: 02.11.2015).
Уясняя понятие применения оружия или предметов, используемых в качестве оружия, целесообразно руководствоваться рекомендациями, сформулированными в п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое».
При насильственном захвате или удержании лица в качестве заложника в составе организованной группы, т.е. устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения данного преступления <10>, необязательно, чтобы все участники указанной группы применяли насилие или угрозу подобного насилия по отношению к потерпевшему (организатор может осуществлять руководство, находясь вне места совершения преступления, при помощи средств мобильной связи).
———————————
<10> В качестве примера здесь можно привести действия группы лиц под руководством Б.М.Б., вооруженных огнестрельным оружием, взрывчатыми веществами и взрывными устройствами, которые 23 октября 2002 г. в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения и оказания воздействия на органы власти РФ по принятию решения о выводе федеральных войск с территории Чеченской Республики осуществили приведший к гибели значительного числа людей захват заложников общей численностью 916 человек, находившихся на просмотре мюзикла «Норд-Ост» в Доме культуры на улице Дубровка в г. Москве (См.: Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 9 сентября 2003 г. N 5-003-149) // www.terroristica.info (дата обращения: 03.11.2015).
Применение насилия или угрозы его применения порой имеют место при захвате заложника, повлекшего по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия (ч. 3 ст. 206 УК РФ). Например, такие случаи возникают при захвате заложника, которого помещают без учета состояния его здоровья в холодное или душное с высокой температурой помещение, что вызывает у него смерть вследствие сердечного приступа, инфаркта, инсульта и т.п.
Подобная квалификация содеянного, в частности, имела место при похищении человека (преступления, которое сходно по внешним признакам с захватом заложника). Группа лиц в составе М., С-кина и П. по предварительному сговору совершили захват К., сопровождавшийся избиением потерпевшего. В течение нескольких часов его удерживали на 26-градусном морозе, в снегу, затем поместили в холодный гараж, где он находился до 4 часов утра. Когда его переместили в отапливаемое помещение, К. скончался от сердечно-сосудистой и дыхательной недостаточности, вызванной общим переохлаждением организма <11>.
———————————
<11> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 12. С. 10.
Под иными тяжкими последствиями в данном случае следует понимать, например, причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью, самоубийство заложника, наступление у него тяжелого психического расстройства, значительное обострение межнациональных отношений и др.
При привлечении к ответственности за захват заложника, когда это деяние совершено с двумя формами вины, факт применения насилия или угрозы его применения не квалифицируется, учитывая, что санкция ч. 3 ст. 206 УК РФ предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от 8 до 20 лет с ограничением свободы на срок от 1 до 2 лет, тогда как наказание за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ч. 4 ст. 111 УК РФ) может быть назначено не более чем на 15 лет лишения свободы с ограничением свободы на срок до 2 лет либо без такового.
По ч. 4 ст. 206 УК РФ ответственность наступает за захват заложника, предусмотренный ч. 1 или ч. 2 данной статьи, если он повлек умышленное причинение смерти человеку. Речь здесь, таким образом, идет о применении насилия, опасного для жизни. Правильным является мнение Л.Д. Гаухмана, согласно которому насилие, опасное для жизни или здоровья, — это физическое насилие, повлекшее умышленное причинение потерпевшему смерти, тяжкого, средней тяжести или легкого вреда здоровью либо представляющее собой по способу в момент применения реальную опасность для его жизни или здоровья <12>.
———————————
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) (отв. ред. А.И. Рарог) включен в информационный банк согласно публикации — Проспект, 2011 (7-е издание, переработанное и дополненное).
<12> См.: Суд присяжных: квалификация преступлений и процедуры рассмотрения дел / Под ред. А.В. Галаховой. М., 2005. С. 38 — 39. Близкую позицию по этому вопросу занимает А.И. Рарог (Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.И. Рарог. М., 2008. С. 288).
Однако судебная практика не включает умышленное причинение смерти потерпевшему в понятие насилия, опасного для жизни или здоровья. Думается, это связано с тем, что разъяснения Пленума Верховного Суда РФ касаются применения норм об ответственности за преступления, основные либо квалифицированные составы которых не предусматривают применение насилия в виде умышленного причинения потерпевшему смерти.
В подобных ситуациях подход Пленума Верховного Суда РФ обоснован. Вместе с тем сама законодательная формулировка «насилие, опасное для жизни» буквально означает, что это насилие, которое приводит или к умышленному причинению смерти потерпевшего или созданию как минимум реальной угрозы ее наступления.
В ч. 4 ст. 206 УК РФ речь идет о захвате заложников, связанном с реальным умышленным причинением потерпевшим смерти, т.е., по сути, с убийством.
В настоящее время подобный случай, если исходить из буквального толкования закона, должен квалифицироваться только по ч. 4 ст. 206 УК РФ <13>. Эту позицию поддерживает и Пленум Верховного Суда РФ, который в сходной ситуации применительно к ст. 205 УК РФ в п. 9 Постановления от 9 февраля 2012 г. N 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» разъяснил, что в случае, если террористический акт повлек умышленное причинение смерти человеку (либо двум или более лицам), содеянное охватывается п. «б» ч. 3 ст. 205 УК РФ и дополнительной квалификации по ст. 105 УК РФ не требуется <14>.
———————————
<13> Подобную позицию по этому вопросу высказывают и ряд специалистов (См.: Бавсун М.В., Николаев К.Д. Проблемы юридической оценки преступлений против общественной безопасности, сопряженных с убийством // Российская юстиция. 2010. N 1. С. 31 — 33; Наумов А. Совокупность в составных насильственных преступлениях: когда она есть и когда отсутствует // Уголовное право. 2014. N 5. С. 78 — 79; Шарапов Р. Актуальные вопросы квалификации насильственных преступлений // Уголовное право. 2015. N 1. С. 115 — 116; Иногамова-Хегай Л.В. Конкуренция и коллизия уголовно-правовых норм // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы VI Международной научно-практической конференции 29 — 30 января 2009 г. М., 2009. С. 178.
<14> Сборник постановлений пленумов верховных судов СССР, РСФСР и РФ по уголовным делам. М., 2015. С. 307.
Однако, как показала проведенная 24 апреля 2014 г. Верховным Судом РФ научно-практическая конференция «Актуальные вопросы квалификации насильственных преступлений» <15>, далеко не все ее участники поддерживают такой подход Верховного Суда РФ — спорность его была отмечена рядом специалистов <16>.
———————————
<15> Материалы этой конференции опубликованы в журнале «Уголовное право». 2014. N 5.
<16> См.: Бавсун М., Векленко В. Влияние категории «сопряженность» на квалификацию преступлений // Уголовное право. 2014. N 5. С. 16 — 18; Егорова Н. Совокупность убийства с другими преступлениями: перспективы законодательства и правоприменительной практики // Уголовное право. 2014. N 5. С. 48 — 49; Ермолович Я. Вопросы дополнительной квалификации по статьям гл. 16 УК // Уголовное право. 2014. N 5. С. 51 — 52; Ершов М. Актуальные вопросы квалификации недопущения, ограничения или устранения конкуренции, совершенных с применением насилия или угрозой его применения // Уголовное право. 2014. N 5. С. 53 — 54.
В качестве уязвимых моментов анализируемого решения Пленума Верховного Суда РФ были выделены, в частности, такие как его противоречие сложившейся судебной практике, согласно которой совершение преступлений, сопряженных с убийством, требует дополнительной квалификации (см., например, п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. N 1 «О судебной практике по делам об убийстве») <17>. Сопряженные с убийством преступления, в том числе и захват заложника, менее опасны, чем само убийство, а следовательно, они не могут поглощать более опасное преступление; принижается роль жизни человека в качестве непосредственного объекта, «растворяемого» в других общественных отношениях, охраняемых уголовным законом (например, в общественных отношениях, регулирующих основы общественной безопасности); игнорируется и то обстоятельство, что убийство может совершаться при наличии квалифицирующих признаков (например, предусмотренные п. п. «а», «д», «е» ст. 105 УК РФ); конструкция ст. 206 УК РФ не предусматривает ответственность за деяние, которое вызывает умышленное причинение смерти человеку <18>.
———————————
<17> См., например, аргументацию по этому вопросу: Яни П. Сопряженность не исключает совокупности // Законность. 2005. N 2. С. 25 — 27.
<18> Подробное изложение данных и дополнительных аргументов в пользу этой позиции см. также: Преступления против личности: законодательство и судебная практика (2003 — 2012 гг.): Научно-практическое пособие / Отв. ред. В.Б. Боровиков. М.: РАП, 2012. С. 39 — 43.
Вместе с тем в ч. 2 ст. 105 УК РФ на сопряженность убийства с захватом заложника указания нет. Кроме того, в описании составов преступлений, которые закон называет сопряженными с убийством (ст. ст. 126, 131, 163 и др. УК РФ), убийство или умышленное причинение смерти человеку не предусмотрено. Поэтому в действительности приведенные в предыдущем абзаце в качестве доводов в пользу совокупности преступлений упреки следует адресовать не высшему судебному органу, а законодателю. Поскольку, исходя из нынешней редакции закона, совокупность захвата заложника и убийства оказывается, повторю, невозможной.
Как известно, согласно ч. 2 ст. 20 Конституции РФ смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела с участием присяжных заседателей. Но по указанию законодателя (п. 2 ч. 6.1 УПК РФ) дела о преступлениях, которые входят в понятие террористической деятельности (в том числе и по ч. 4 ст. 206 УК РФ), учитывая объективные сложности в получении и исследовании подтверждающих виновность лица доказательств, нередко требующих использование специальных знаний, недопущение случаев разглашения сведений, составляющих государственную тайну, необходимость обеспечения личной безопасности участников уголовного судопроизводства и другие обстоятельства, подсудны Московскому окружному военному суду и Северо-Кавказскому окружному военному суду.
Таким образом, здесь мы видим исключение из общих правил квалификации по совокупности преступлений, обусловленное интересами борьбы с преступлениями террористической направленности.
Пристатейный библиографический список
1. Бавсун М., Векленко В. Влияние категории «сопряженность» на квалификацию преступлений // Уголовное право. 2014. N 5.
2. Бавсун М.В., Николаев К.Д. Проблемы юридической оценки преступлений против общественной безопасности, сопряженных с убийством // Российская юстиция. 2010. N 1.
3. Безверхов А. Понятие и виды насилия в уголовном праве России: вопросы правотворчества и правоприменения // Уголовное право. 2014. N 4.
4. Безручко Е. Использование термина «насилие» в уголовном законодательстве России // Уголовное право. 2014. N 5.
5. Бриллиантов А. Насилие и угроза применения насилия при совершении изнасилования // Уголовное право. 2014. N 5.
6. Векленко В., Зайцева Е. Спорные вопросы квалификации преступлений, совершенных с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия // Уголовное право. 2009. N 2.
7. Егорова Н. Совокупность убийства с другими преступлениями: перспективы законодательства и правоприменительной практики // Уголовное право. 2014. N 5.
8. Ермолович Я. Вопросы дополнительной квалификации по статьям гл. 16 УК // Уголовное право. 2014. N 5.
9. Ершов М. Актуальные вопросы квалификации недопущения, ограничения или устранения конкуренции, совершенных с применением насилия или угрозой его применения // Уголовное право. 2014. N 5.
10. Иногамова-Хегай Л.В. Конкуренция и коллизия уголовно-правовых норм // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы VI Международной научно-практической конференции 29 — 30 января 2009 г. М., 2009.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (отв. ред. В.М. Лебедев) включен в информационный банк согласно публикации — Юрайт, 2013 (13-е издание, переработанное и дополненное).
11. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев. М., 2012.
КонсультантПлюс: примечание.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) (отв. ред. А.И. Рарог) включен в информационный банк согласно публикации — Проспект, 2011 (7-е издание, переработанное и дополненное).
12. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.И. Рарог. М., 2008.
13. Наумов А. Совокупность в составных насильственных преступлениях: когда она есть и когда отсутствует // Уголовное право. 2014. N 5.
14. Преступления против личности: законодательство и судебная практика (2003 — 2012 гг.): Научно-практическое пособие / Отв. ред. В.Б. Боровиков. М.: РАП, 2012.
15. Суд присяжных: квалификация преступлений и процедуры рассмотрения дел / Под ред. А.В. Галаховой. М., 2005.
16. Уголовный закон в практике районного суда / Под ред. А.В. Галаховой. М., 2010.
16. Шарапов Р. Актуальные вопросы квалификации насильственных преступлений // Уголовное право. 2015. N 1.
17. Яни П. Сопряженность не исключает совокупности // Законность. 2005. N 2.
Дата актуальности материала: 03.11.2016
