Трудно представить уголовное дело, которое могло бы обойтись без свидетельских показаний. Но свидетель свидетелю рознь. Один помнит все досконально. Другой не помнит детали и потому их домысливает. Третий подготовлен стороной так, что обходит все «острые углы», ссылаясь на слабую память. Четвертый «кровно» заинтересован в определенном содержании показаний, так как сам рискует подпасть под дисциплинарную или уголовную ответственность. Пятый… Словом, редкий свидетель не привносит в показания что-то свое.

ПОНЯТИЕ «СВИДЕТЕЛЬ» В ПРАКТИКЕ ЕСПЧ

С точки зрения Европейского Суда по правам человека (далее — ЕСПЧ, Европейский Суд), «свидетель» — понятие автономное. Оно имеет свой собственный смысл, отличающийся от придаваемого национальным законодательством. Как отмечает ЕСПЧ, «в случаях, когда показания могут служить основанием для осуждения, тогда, независимо от того, кто из участников [процесса] дал их, они являются доказательствами, в отношении которых действуют гарантии, предусмотренные пунктом 1 и подпунктом „d“ пункта 3 статьи 6 Конвенции» (решение ЕСПЧ от 22.09.2015 по делу «Евгений Павлович Шумеев и три других жалобы против России», жалоба № 29474/07).

Так, для целей применения п. 3 (d) ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — Конвенция) под свидетелями понимаются:

— свидетели «в узком смысле» — очевидцы или свидетели «по слуху», показания которых получены в ходе допроса;

— лица, узнавшие гражданина в результате проведения опознания на предварительном следствии («не существует значительной разницы между зафиксированными показаниями свидетеля и результатом опознания, поскольку то и другое обеспечивает доказательства против обвиняемого в уголовном процессе») (§ 111 постановления ЕСПЧ от 10.06.2010 по делу «Шаркунов и Мезенцев против России», жалоба № 75330/01);

— потерпевшие (§ 194 постановления ЕСПЧ от 25.09.2008 по делу «Полуфакин и Чернышев против России», жалоба № 30997/02);

— соучастники по делу (§ 41 постановления ЕСПЧ от 27.02.2001 по делу «Лука против Италии» (Luca v. Italy), жалоба № 33354/96);

— сотрудники правоохранительных органов, давшие показания по делу (§ 56 постановления ЕСПЧ от 23.04.1997 по делу «Ван Мехелен (Van Mechelen) и другие против Нидерландов», жалобы № 21363/93, 21364/93, 21427/93, 22056/93);

— эксперты (специалисты) (§ 711 постановления ЕСПЧ от 25.07.2013 по делу «Ходорковский и Лебедев против России», жалобы № 11082/06, 13772/05);

— закупщики по делам о преступлениях в сфере оборота наркотических и психотропных веществ (§ 56 постановления ЕСПЧ от 21.10.2010 по делу «Коренев и Карпенко против Украины», жалоба № 17444/04).

Для стороны, против которой даны показания и которая с ними не согласна, есть два пути: представлять иные доказательства, опровергающие показания свидетеля, и (или) подвергать его перекрестному допросу.

ПЕРЕКРЕСТНЫЙ ДОПРОС И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ

Перекрестный допрос (cross-examination) — это допрос свидетеля представителями противоположной стороны для критического исследования и проверки сведений, их источника и носителя, а также для получения новых данных; при этом вопросы допрашивающего «перекрещиваются» с ранее поставленными этому свидетелю вопросами, главным образом в пределах уже рассмотренных на прямом допросе фактов.

Перекрестный допрос призван решать две задачи. Во-первых, это проверка «на разрыв» результатов прямого допроса. Для этого могут быть использованы:

— выявление искажений, сокращений, преувеличений в показаниях (как судебных, так и досудебных), а также расхождений между показаниями и другими доказательствами;

— демонстрация того, что факты, содержащиеся в показаниях, по своей природе невозможны и противоречат здравому смыслу;

— демонстрация того, что свидетель не способен давать показания относительно тех фактов, которые призван удостоверить;

— вынуждение свидетеля к признанию того, что он не вполне уверен в тех фактах, о которых утверждал;

— опровержение презумпции добропорядочности свидетеля через демонстрацию его репутации, а равно его профессиональной квалификации (в случае, если свидетель, например, является экспертом или специалистом);

— демонстрация предвзятости или предубежденности по делу в целом или в какой-либо его части;

— демонстрация того, что время и обстоятельства исказили воспоминание фактов свидетелем;

— демонстрация того, что эксперт или специалист не имел достаточно материалов для обоснованных выводов по поставленным перед ним вопросам.

Во-вторых, это получение новых сведений в пользу кросс-экзаменатора, которое может выражаться:

— в новой интерпретации свидетелем фактов;

— установлении новых фактов, ранее не сообщенных свидетелем;

— дополнении показаний и усилении эффекта от них.

Перекрестный допрос — настолько важный инструмент процессуального доказывания, что право на его проведение стало конвенционной гарантией справедливого правосудия. Европейский Суд неоднократно высказывался о том, что все доказательства обычно подлежат рассмотрению во время публичного слушания в присутствии обвиняемого с рассмотрением контраргументов. По общему правилу п.п. 1 и 3 ст. 6 Конвенции требуют, чтобы обвиняемому была предоставлена явная возможность оспаривать показания и задавать вопросы свидетелям, будь то при даче объяснений или на более поздней стадии (§ 53 постановления ЕСПЧ от 27.01.2011 по делу «Кривошапкин против России», жалоба № 42224/02).

ОТКАЗ ОТ ПРАВА НА ПЕРЕКРЕСТНЫЙ ДОПРОС

Обвиняемый вправе отказаться от права на перекрестный допрос. В этом случае непроведение перекрестного допроса не будет считаться нарушением п. 3 (d) ст. 6 Конвенции. Например, рассматривая дело «Хаметшин против России», Европейский Суд пришел к выводу, что право на перекрестный допрос нарушено не было, поскольку обвиняемый сам от него отказался. Он дал согласие на оглашение показаний свидетелей. Никто не утверждал, что заявитель принуждался к отказу от юридической помощи, недостаточно понимал свои процессуальные права (в том числе право на перекрестный допрос) либо что ему иным образом препятствовали в принятии информированных решений во время судебного разбирательства. Из материалов дела не следует, что заявитель принимал заметные меры для обеспечения явки свидетелей в суд или их допроса на какой-либо другой стадии разбирательства (§ 38–41 постановления ЕСПЧ от 04.03.2010, жалоба № 18487/03).

Чтобы у ЕСПЧ не было нареканий к тому, как принят отказ от права на перекрестный допрос, должны быть соблюдены два условия.

Во-первых, обвиняемому нужно разъяснить все последствия такого отказа (в том числе возможность оглашения показаний и их использования при обосновании решения; невозможность в последующем ссылаться на недопрос свидетеля и т. п.). Иными словами, отказ от права должен быть информированным.

Предметом рассмотрения ЕСПЧ была следующая ситуация. В судебном заседании при наличии согласия подсудимого были оглашены показания трех свидетелей. При этом двоих из них вообще не извещали о необходимости явки в суд на определенную дату (их не удалось обнаружить по месту жительства). Третий свидетель хотя и был надлежащим образом уведомлен, но в суд не явился. Европейский Суд указал в постановлении: «Заявитель, который, по-видимому, плохо разбирался в законодательстве, не был обеспечен помощью адвоката на суде, когда соглашался на оглашение заявлений <…> Похоже, что он не был предупрежден о последствиях такого согласия <…> Позднее, обращаясь в окружной суд Бургаса, он прямо просил призвать г-на З.Т. к даче показаний. В ходе разбирательства в Верховном кассационном суде, когда он был представлен адвокатом, он утверждал, что отсутствие последнего нарушило его права в соответствии с пунктом 3 (d) статьи 6 Конвенции. Таким образом, Суд не может утверждать, что заявитель может считаться отказавшимся от своего права допрашивать показывающих против него лиц, предусмотренного статьей 6» (§ 41 постановления ЕСПЧ от 08.06.2006 по делу «Бонев против Болгарии» (Bonev v. Bulgaria), жалоба № 60018/00).

Во-вторых, отказ обвиняемого должен быть выражен ясным и недвусмысленным образом (§ 65 постановления ЕСПЧ от 10.11.2005 по делу «Бокос-Куэста против Нидерландов» (Bocos-Cuesta v. Netherlands), жалоба № 54789/00). Так, при рассмотрении дела «Андандонский против России» ЕСПЧ отметил следующее: «Согласно протоколу судебного заседания от 19 ноября 2001 г., суд спросил заявителя и его адвоката, считают ли они возможным начать судебное следствие в отсутствие этого свидетеля. Они прямо ответили, что возражений не имеют. Суд огласил показания, данные Е. 6 июля 2000 г. на предварительном следствии. От заявителя или его адвоката не поступило никаких вопросов или дополнений. В конце того же судебного заседания судья спросил мнение заявителя и его адвоката о возможности окончить судебное следствие в отсутствие Е. Они прямо ответили, что возражений не имеют. Заслушав показания потерпевшего и прокурора, суд постановил окончить судебное следствие. Заявитель и его адвокат не сделали в ответ никаких комментариев. Затем суд перешел к прениям сторон. <…> Европейский Суд считает, что от заявителя, интересы которого на протяжении всего процесса представлял адвокат, можно было ожидать, что он будет ходатайствовать о допросе свидетельницы Е. в судебном заседании, если бы он придавал этому значение. Заявитель не доказал, что он это сделал, и поэтому Европейский Суд считает, что заявителя можно обоснованно считать отказавшимся от права на допрос свидетеля обвинения во время рассматриваемого судебного процесса» (§ 53, 54 постановления ЕСПЧ от 28.09.2006, жалоба № 24015/02).

Напротив, если обвиняемый ранее дал согласие на оглашение досудебных показаний, но настаивает на вызове свидетелей, которые их дали, отказа от права на перекрестный допрос нет. Как указал ЕСПЧ в постановлении по делу «Макеев против России», «заявитель дважды просил суд отложить слушание и обеспечить явку свидетелей. Действительно, он не возражал против оглашения показаний, данных на стадии предварительного следствия. Однако с учетом его неоднократных ходатайств об обеспечении явки свидетелей в суд Европейский Суд не может заключить, что он может считаться недвусмысленно отказавшимся от своего права на их допрос» (§ 37 постановления ЕСПЧ от 05.02.2009, жалоба № 13769/04).

Умолчание стороны защиты о желании личного присутствия свидетеля в суде, а равно оглашение показаний без выяснения согласия стороны защиты на это не означает отказ обвиняемого от права на перекрестный допрос (§ 98 постановления ЕСПЧ от 24.07.2008 по делу «Владимир Романов против России», жалоба № 41461/02).

Разумеется, если обвиняемый возражает против оглашения показаний, нет и отказа от права на перекрестный допрос (§ 34 постановления ЕСПЧ от 04.12.2008 по делу «Трофимов против России», жалоба № 1111/02). Аналогичное правило действует и в случаях, когда адвокаты-защитники согласны на оглашение показаний, а их подзащитные — нет (§ 101 постановления ЕСПЧ от 10.11.2016 по делу «Ситневский и Чайковский против Украины», жалобы № 48016/06, 7817/07).

ТЕСТ НА СПРАВЕДЛИВОСТЬ СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА

Право на перекрестный допрос не является абсолютным: «Статья 6 Конвенции не дает обвиняемому неограниченного права на обеспечение явки свидетелей в суд» (§ 33 постановления ЕСПЧ по делу «Трофимов против России»). Ключевым прецедентом, где ЕСПЧ сформулировал критерии, которые позволяют оценить, повлекло ли отступление от общего правила несправедливость судебного разбирательства, считается дело «Аль-Хаваджа и Тахири (Al-Khawaja and Tahery) против Соединенного Королевства» (постановление от 15.12.2011, жалобы № 26766/05, 22228/06). Изложенные в нем идеи в последующем были развиты и дополнены в постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу ««Шатшашвили против Германии» (Schatschaschwili v. Germany) (постановление от 15.12.2015, жалоба № 9154/10). Руководствуясь принципами, сформулированными в указанных постановлениях, ЕСПЧ при анализе жалоб на нарушение подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции рассматривает три вопроса:

— приняли ли власти разумные меры для обеспечения явки свидетелей в суд и является ли причина неявки свидетеля достаточно веской;

— имеют ли показания этих свидетелей исключительное или решающее значение в обвинительной доказательственной базе;

— имелась ли у стороны защиты эффективная и реальная возможность оспорить и поставить под сомнения слова показывающего против нее свидетеля или в тот момент, когда этот свидетель дает показания, или в более поздний момент.

Первый вопрос является, как правило, «предварительным» (§ 120 постановления ЕСПЧ по делу «Аль-Хаваджа и Тахири против Соединенного Королевства». Суд сначала определяет, есть ли веские основания для неявки свидетеля и, как следствие, использования его досудебных показаний (§ 117 постановления ЕСПЧ по делу «Шатшашвили против Германии)».

В практике ЕСПЧ были и случаи, когда отсутствие веских причин уже само по себе влекло нарушение подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции, и случаи, когда такие последствия не наступали. К «общему знаменателю» практика была приведена в 2015 году в постановлении Большой Палаты по делу «Шатшашвили против Германии»: «Отсутствие веской причины неявки свидетеля само по себе не может быть убедительным доказательством несправедливости судебного разбирательства. При этом отсутствие веских оснований для отсутствия свидетеля обвинения является очень важным фактором, который следует проанализировать при оценке общей справедливости судебного разбирательства и который может склонить чашу весов в пользу обнаружения нарушения статьи 6 § 1 и 3 (d) Конвенции» (§ 113 постановления).

После дела «Аль-Хаваджа и Тахири против Соединенного Королевства» были развеяны сомнения и о том, требуется ли доходить до исследования обстоятельств по третьему вопросу или отрицательный ответ на первый вопрос вкупе с положительным на второй уже может повлечь нарушение подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции (§ 76 постановления ЕСПЧ от 13.03.2012 по делу «Карпенко против России», жалоба № 5605/04). Европейский Суд исходит из того, что использование при обосновании обвинительного приговора показаний отсутствующего свидетеля, являющихся единственным или решающим доказательством, автоматически не влечет нарушение подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции. Из-за чрезмерных рисков, связанных с использованием таких доказательств, важно оценивать и компенсаторные механизмы. При этом ЕСПЧ рассматривает вопрос о «наличии достаточных уравновешивающих факторов не только в тех случаях, когда показания отсутствующего свидетеля были единственным или решающим доказательством для осуждения заявителя, но также и в тех случаях, когда Суд счел неясным, было ли указанное доказательство единственным или решающим, но, тем не менее, установил, что оно обладает значительным весом, и его использование могло бы существенно сказаться на правах стороны защиты» (§ 59 постановления ЕСПЧ от 31.03.2016 по делу «Сетон против Соединенного Королевства» (Seton v. the United Kingdom), жалоба № 55287/10).

К подобному «тесту» полезно прибегать и национальным судам, когда они принимают решения об обеспечении явки свидетелей обвинения в суд, а равно — при неявке последних — об оглашении их досудебных показаний с последующим использованием этих показаний в приговоре. Напомню, что согласно правовой позиции КС РФ оглашение судом показаний отсутствующего свидетеля без законных оснований, а также последующее обоснование оглашенными показаниями выводов суда свидетельствует об использовании недопустимых доказательств (определение от 21.12.2000 № 293-О).

Дата актуальности материала: 16.09.2018