Верховный суд допустил субсидиарную ответственность наследников в деле о несостоятельности «Амурского продукта» (№ А04-7886/2016). Такого решения добилась «дочка» «Роснефти» «РН-Востокнефтепродукт». Она требовала взыскать 273,4 млн руб. долгов предприятия с контролирующих лиц: бывшего руководителя должника Степана Руденко и ООО «Машина» в полном объеме, с Виктории Стоюковой в пределах 60 млн руб., а также c наследников бывшего замгендиректора Михаила Шефера – в пределах наследственной массы.

Требования объяснялись тем, что в 2015 году «Амурский продукт», занимавшийся хранением нефтепродуктов, не обеспечил их сохранность. Партия исчезла по вине Шефера, как рассказывали свидетели в суде первой инстанции. В его отношении возбудили уголовное дело по п. «б» ч. 4 ст. 158 УК  («Кража в особо крупном размере»). Но в ноябре 2015-го Шефер погиб в автокатастрофе. У него осталась жена Наталья и сыновья Платон и Тимур. С них и хотел взыскать убытки «РН-Востокнефтепродукт».

Но суды привлекли к ответственности только Руденко. В остальной части они отклонили требования, в том числе — отказались взыскивать убытки с наследников замгендиректора Шефера. Ведь субсидиарную ответственность перед кредитором за взыскание убытков нельзя рассматривать как деликтную (общую ответственность из причинения вреда). Она является дополнительной по смыслу ст. 399 ГК («Субсидиарная ответственность») и неразрывно связана с личностью контролирующего лица, а значит, «не передается» по наследству, решили суды. Ведь наказывают за «активные виновные действия», за которые не может отвечать иное лицо. АС Дальневосточного округа подтвердил правоту такого подхода.

«Субсидиарка» остается

Но с этим не согласилась экономколлегия. Она заключила, что долг из субсидиарной ответственности подчиняется такому же режиму, что и задолженность из других деликтных обязательств.  Он не имеет неразрывной связи с личностью и переходит наследникам в общем порядке – в пределах наследственной массы, то есть с учетом имущества, указала тройка судей под председательством Екатерины Корнелюк. Иначе можно было бы передавать наследникам имущество, добытое незаконно за счет кредиторов, под защитой иммунитета от притязаний, а это несправедливо, говорится в определении № 303-ЭС19-15056.

При этом не имеет значения, когда был подан иск о привлечении к субсидиарной ответственности – до или после смерти контролирующего лица. Даже если об этом долге ничего не известно на момент открытия наследства, это не мешает его взыскать, ведь это риск, отметила экономколлегия. В то же время, наследникам для судебной защиты может понадобиться объяснять причины управленческих решений наследодателя. Это сложная задача, учитывая, что он умер. На этот случай экономколлегия указала судам «оказывать содействие в получении доказательств».

Кроме того, по мнению ВС, нижестоящие инстанции ошибочно применили к спорным отношениям ст. 399 ГК, ведь там идет речь о дополнительной ответственности. Но «субсидиарка» по закону о банкротстве является самостоятельной (основной) ответственностью контролирующего лица за нарушение обязанности действовать добросовестно и разумно по отношению к кредиторам.

Риски наследников

ВС впервые высказался по этому вопросу – и занял сторону кредиторов. Наследники будут отвечать за ущерб, который наследодатель причинил кредиторам, даже если они не знали об этом на момент принятия наследства. Раньше судебная практика в основном придерживалась противоположного подхода, говорят сразу несколько юристов. Одно из исключений – определение АС Московского округа по делу № А40-194131/2014, где он изложила ту же точку зрения, что и экономколлегия Верховного суда.

Она справедливо определила критерии установления ответственности, считает Ирина Зимина из Инфралекс . Но ответчиками по таким спорам будут в основном жены, дети и родители наследодателя – очевидно более слабая и не самая информированная сторона в споре. По словам Зиминой, этим могут пользоваться другие контролирующие лица — например, скрывать или искажать сведения, чтобы переложить всю ответственность на умершего наследодателя.

В суде наследники должны будут опровергать презумпции вины наследодателя и предъявлять доказательства, что он не виноват.  В этом придется сложно. Их право на судебную защиту явно ограничено, отмечает партнер Art de Lex Ольга Савина. «Боюсь, им не очень поможет даже указание ВС, чтобы суды оказывали содействие в получении доказательств», — говорит Савина. Видно, что этим указанием о содействии экономколлегия хотела уравновесить многочисленные презумпции, анализирует советник Saveliev, Batanov & Partners Радик Лотфуллин. Но она не «отключила» действие презумпций для наследников. «Очевидно, это можно сделать только на законодательном уровне», — заключает Лотфуллин.

Еще один риск наследников связан с расходами, которые им придется понести для защиты своих прав. Даже учитывая, что ответственность по долгам ограничена стоимостью наследства, в случае спора наследникам придется потратить время, силы и деньги на судебный процесс, обращает внимание партнер АБ Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры Денис Архипов. Они могут в итоге уйти «в минус», особенно если успеют потратить наследственное имущество к моменту рассмотрения дела в суде, предупреждает Архипов.

Максимальный срок привлечения к субсидиарной ответственности – десять лет со дня, когда имели место виновные действия контролирующего лица.

Евгения Ефименко

Источник: Pravo.ru