По приговору Новосибирского областного суда от 15 декабря 2016 г. (с учетом изменений, внесенных судом апелляционной инстанции) М., И.Е., И.А. и Л. осуждены по ч. 4 ст. 159 УК РФ.
По этому же приговору оправданы: М. и И.Е. по ч. 3 ст. 210 УК РФ, И.А. — по ч. 2 ст. 210 УК РФ и Л. — по чч. 1 и 2 ст. 210 УК РФ — на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в деянии состава преступления.
Постановлено снять арест, наложенный на основании постановления суда от 18 декабря 2009 г. на квартиру, зарегистрированную на А., обратить взыскание во исполнение приговора в счет возмещения причиненного потерпевшим ущерба.
В надзорной жалобе А. просила отменить приговор в части обращения взыскания на квартиру, зарегистрированную на ее имя, в счет возмещения причиненного потерпевшим ущерба. В жалобе обращено внимание на то, что на момент приобретения квартиры ей не было известно о том, что указанная квартира находится под арестом.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации 30 сентября 2020 г. отменил приговор и апелляционное определение в части снятия ареста и обращения взыскания в счет возмещения причиненного потерпевшим ущерба на квартиру, право собственности на которую зарегистрировано на имя А., а разрешение указанного вопроса передал на новое судебное рассмотрение в порядке, предусмотренном ст. 397 и 399 УПК РФ, в тот же суд иным составом суда, по следующим основаниям.
Судом первой инстанции постановлено обратить взыскание во исполнение приговора в счет возмещения причиненного потерпевшим ущерба на квартиру, зарегистрированную на имя А., как имущество, полученное в результате совершения осужденными преступления, со ссылкой на п. 4 ч. 3 ст. 81 УПК РФ. Однако надлежащего обоснования принятого решения в этой части судом в приговоре не приведено.
Из материалов уголовного дела следует, что при производстве расследования дела в отношении И.Е., М., И.А. и Л. постановлением суда от 18 декабря 2009 г. был наложен арест на квартиру, находившуюся в собственности С.
Эта квартира была приобретена А. на основании договора купли-продажи от 21 февраля 2014 г., стоимость которой определена сторонами в размере 2 500 000 руб.
27 февраля 2014 г. Управлением Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Новосибирской области на основании договора купли-продажи было зарегистрировано право собственности А., в котором указано, что существующее ограничение (обременение) права — ипотека.
При выдаче ипотечного кредита на приобретение квартиры каких-либо обременений установлено не было.
Согласно данным Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Новосибирской области, запись об аресте указанной квартиры внесена только 5 апреля 2018 г. на основании постановления от 30 марта 2018 г. о запрете на регистрационные действия, вынесенного судебным приставом, и 6 сентября 2018 г. внесена запись об аресте квартиры на основании определения судьи от 31 августа 2018 г.
Суд первой инстанции, принимая решение об обращении взыскания в счет возмещения причиненного потерпевшим ущерба на квартиру, зарегистрированную на имя А. не принял во внимание вышеизложенные обстоятельства, не проверил и не обсудил вопрос о том, знала ли А., могла ли знать о том, что собственник (С.), по доверенности которого действовала осужденная И.Е. при заключении договора купли-продажи, не вправе был отчуждать эту квартиру.
А. была допрошена в качестве свидетеля по уголовному делу, однако она гражданским ответчиком не признавалась, не имела процессуальных прав, которые позволили бы ей представить доказательства, подтверждающие законность приобретения квартиры, свидетельствующие о том, что она является добросовестным приобретателем.
Материал статьи взят из открытых источников
Остались вопросы к адвокату по данной тематике?
Задайте их прямо сейчас здесь, или позвоните нам по телефонам в Москве +7 (499) 288-34-32 или в Самаре +7 (846) 212-99-71 (круглосуточно), или приходите к нам в офис на консультацию (по предварительной записи)!
Дата актуальности материала: 15.09.2021
