А. Процессуальные особенности доказывания в суде присяжных.

Все особенности доказывания в суде присяжных обусловлены разграничением компетенции между профессиональным судьей и присяжными заседателями и выражаются в: наличии особых процедур судебного следствия; особенностях исследования с участием присяжных данных о личности подсудимого; свидетелей и потерпевших; отдельных видов доказательств; запрете незаконного воздействия на присяжных.

1. Особые процедуры.

1. Разрешение правовых вопросов в отсутствие присяжных заседателей (с удалением либо в формате совещания у судейского стола)

Согласно ч.ч. 6 7 ст. 335 УПК РФ, любые правовые вопросы, возникающие в ходе судебного следствия, а также вопросы допустимости доказательств, подлежат обсуждению и разрешению в отсутствие присяжных заседателей.

В силу указанных положений закона, ходатайства о приобщении к материалам дела новых доказательств должны заявляться сторонами в отсутствие присяжных заседателей (1).

В кассационном определении по делу Л. ВС РФ подчеркнул, что в отсутствие присяжных должны заявляться ходатайства об изменении порядка исследования доказательств (2).

В таком же режиме стороны должны заявлять возражения на действия председательствующего.

В отдельных случаях ВС РФ приравнивает удаление присяжных заседателей из зала, на время решения таких вопросов, к их рассмотрению в таком режиме, при котором присяжные заседатели, хоть и оставленные на это время в зале судебного заседания, не в состоянии слышать это обсуждение.

Так ВС РФ признал правомерным рассмотрение правовых вопросов без удаления присяжных заседателей из зала судебного заседания, в форме «совещания у судейского стола» (3).

При этом ВС РФ не рассматривает процедуру совещания сторон «у стола председательствующего» как ограничивающую права подсудимого и потерпевшего, поскольку в этом обсуждении они не участвуют (4).

2. Особенности исследования сведений о личности подсудимого с участием присяжных заседателей.

Согласно ч. 8 ст. 335 УПК РФ данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных только в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления.

В практике Верховного Суда РФ исследование данных о личности подсудимого с участием присяжных заседателей признавалось законным, если эти сведения позволяли установить:

-отдельные признаки субъекта преступления (специальный навык): «…данные о том, что Кузнецов Р.Н. служил в спецназе в «горячей точке», могущие служить косвенным доказательством владения осужденным навыками применения огнестрельного оружия и наличия в связи с этим у него возможности совершить посягательство на жизнь потерпевших с применением оружия…могли быть исследованы в судебном заседании» (5).

-мотив содеянного:
«… за два дня до покушения на убийство С., между Астаниным и его супругой произошел скандал, в результате которого супруга, собрав свои личные вещи, со своим малолетним ребенком переехала на постоянное место жительство к своим родителям С. и С. Астанин П.М., полагая, что причиной их семейного конфликта является тесть, испытывая к нему неприязнь, решил совершить его убийство с особой жестокостью, общеопасным способом путем сожжения» (6).

С другой стороны, если с участием присяжных заседателей были исследованы данные о личности подсудимого, не имеющие указанного выше значения, это признается нарушением уголовно-процессуального закона. В кассационном определении Верховного Суда РФ по делу М. и других отмечалось: «В ходе допроса подсудимого М.Д. адвокаты подробно выяснили характеризующие его данные (обучение в высших учебных заведениях, намерения поступить на учебу в аспирантуру и на работу в правоохранительные органы, семейное положение, отношение к военной службе) (7).

Положения части 8 ст. 335 УПК РФ, запрещающие исследовать до вынесения вердикта факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого, не содержат безусловного запрета на исследование этих сведений с участием присяжных заседателей.

Верховный Суд РФ допускает возможность исследования сведений о предыдущей судимости подсудимого, если эти данные позволяют установить отдельные признаки состава преступления, вменяемого подсудимому.

По делу С. в кассационном определении подчеркивалось: «Судебная коллегия считает, что, учитывая конкретные обстоятельства данного уголовного дела, председательствующий обоснованно разрешил стороне обвинения исследовать в присутствии присяжных заседателей факт прежней судимости Ч. и обстоятельства, связанные с отысканием наркотических средств в его кладовой комнате. Эти обстоятельства напрямую связаны с мотивом убийства потерпевшей С. Мотив убийства — фактические обстоятельства, которые находятся на разрешении в компетенции присяжных заседателей, о чем указано в ч. 1 ст. 334 УПК РФ» (8).

По другому делу Верховный Суд РФ, признав законным исследование таких сведений с участием присяжных, отметил следующее: «В присутствии присяжных заседателей сведения о предыдущей судимости Соина М.В. исследовались лишь в той степени, в какой это было необходимо для выяснения фактических обстоятельств совершенных подсудимыми преступлений: обида Соина М.В. на потерпевшего К. из-за того, что последний якобы оговорил его, способствовав этим его предыдущему осуждению, стала поводом для конфликта, приведшего к убийству» (9).

В практике Верховного Суда РФ продолжает проявляться подход, состоящий в том, что своим своевременным обращением к присяжным заседателям с разъяснением председательствующий способен устранить практически любое нарушение уголовно-процессуального закона, допущенное в судебном разбирательстве. Косвенно, такой подход приводит к расширению допустимых пределов исследования данных о личности подсудимого с участием присяжных заседателей.

Иллюстрацией этого может служить следующий вывод Верховного Суда РФ по делу Н.,Ж. и Г.: «Как видно из протокола судебного заседания, председательствующий устранял от исследования такие данные о личности, которые не подлежали исследованию в присутствии присяжных. Так, когда подсудимый Женевский пытался обсуждать сведения о судимости соучастников преступления, председательствующий судья разъяснил недопустимость этого, обратил внимание присяжных на то, что они не должны учитывать указанные доводы подсудимого» (10).

В случае доведения до присяжных заседателей единичных и неконкретизированных сведений о личности подсудимого, это не признается существенным нарушением уголовно-процессуального закона (11).

3. Особенности исследования с участием присяжных заседателей сведений, характеризующих личность свидетелей и потерпевших по делу.

УПК РФ не содержит специальной нормы, регламентирующей исследование в первой части судебного следствия (с участием присяжных заседателей) данных о личности свидетелей и потерпевших.

Вместе с тем, положения ч. 8 ст. 335 УПК РФ в судебной практике толкуются таким образом, что, по общему правилу, исследование подобных сведений с участием присяжных заседателей запрещается.

В Определении Конституционного Суда РФ по этому поводу отмечается, что положения ч. 8 ст. 335 УПК «…не регламентируют вопросы исследования в присутствии присяжных заседателей сведений о личности потерпевшего и свидетеля. Такие вопросы с учетом необходимости сохранения судом объективности и беспристрастности в ходе судебного разбирательства разрешаются на основе взаимосвязанных положений статей 252, 299, 334 и 335 (части третья, шестая и седьмая) УПК Российской Федерации, в соответствии с которыми в присутствии присяжных заседателей не подлежат исследованию вопросы права, не входящие в компетенцию присяжных и способные вызвать их предубеждение в отношении участников процесса» (12).

В судебной практике Верховного Суда РФ положения части 8 комментируемой статьи распространены на исследование аналогичных сведений в отношении свидетелей и потерпевших (13).

Отменяя оправдательный приговор по делу А., Верховный Суд РФ указал: «В нарушение закона в ходе допроса свидетеля Аскольской стороной защиты выяснялись данные о личности свидетеля Меркушевой. Но, несмотря на это председательствующий, как видно из протокола судебного заседания, замечание стороне защиты не сделал» (14).

Обоснованием такой позиции Верховного Суда РФ чаще всего служит указание на то, что исследование указанных сведений противоречит положениям части 7 комментируемой статьи, поскольку присяжные заседатели не уполномочены устанавливать своим вердиктом указанные обстоятельства (15).

Верховный Суд РФ аргументирует своей подход также опасностью нарушения ч.1 ст. 252 УПК РФ в случае исследования негативных данных о личности потерпевших и свидетелей (16).

Аналогичная аргументация используется и в случаях, когда сторона защиты выясняет возможность причастности свидетеля (потерпевшего) к преступлению, вменяемому подсудимому (17).

Между тем, в постановлении Европейского Суда по правам человека по делу «Пичугин против Российской Федерации» 23 октября 2012 г. содержится иной подход к допустимости исследования данных о личности свидетелей и потерпевших с участием присяжных заседателей.

Европейский Суд отметил в указанном решении, что «…положение Заявителя было… усугублено тем, что ему не было позволено задавать г-ну К. вопросы об определѐнных факторах, способных подорвать достоверность его показаний», «… председательствующий судья сняла все вопросы о судимостях г-на К., о том, почему он не давал инкриминирующих Заявителя показаний в ходе своих первых допросов в 1999 г. и о том, что именно мотивировало его начать давать такие показания в 2003 г., а также вопросы, касающиеся возможно оказанного на него давления со стороны органов прокуратуры» (18).

Указав на то, что показания свидетеля К. были решающими для осуждения подсудимого, Европейский Суд отметил, что указанные вопросы свидетелю со стороны защиты были крайне важны, поскольку позволяли оспорить достоверность его показаний, оценка которых отнесена к исключительной компетенции коллегии присяжных заседателей: «Задачей коллегии присяжных было определить, какое значение (если вообще они имеют какое-либо значение) следует придавать показаниям г-на К. против Заявителя. С тем, чтобы эту задачу выполнить, присяжным должны были быть известны все имеющие к делу обстоятельства, влияющие на точность и достоверность данных показаний, включая какие-либо возможно имевшиеся у г-на К. побудительные причины ложного изложения фактов. Соответственно, защите было важно обсудить вышеуказанные вопросы в присутствии коллегии присяжных с тем, чтобы проверить достоверность и правдивость показаний г-на К. Суд озабочен заявлением председательствующей судьи, что Защите Заявителя «не разрешается подвергать показания свидетеля сомнению»…, и что коллегии присяжных ―нет необходимости знать, что мотивировало (г-на К.) дать показания против Заявителя» (19).

В итоге, Европейский Суд пришел к вывод, что запрет исследования данных о личности потерпевшего с участием присяжных заседателей в данном случае «…права Заявителя на защиту были ограничены в объеме, несовместимом с предоставляемыми ст. 6 §§ 1 и 3 (d) Конвенции гарантиями» (20), что нарушило его право на справедливое судебное разбирательство.

4. Особенности исследования отдельных видов доказательств в судебном следствии с участием присяжных заседателей

— Психофизиологическая экспертиза

В практике ВС РФ сформировался подход о неприемлемости исследования с участием присяжных заседателей заключения психофизиологической экспертизы обвиняемого (исследование на полиграфе) (21). Позиция Верховного Суда о запрете исследования этого доказательства с участием присяжных заседателей основана на том, что это заключение «не является доказательством факта» и вследствие этого, не должно оцениваться присяжными заседателями (22).

-Ограничения в исследовании заключения эксперта

Не исследуются с участием присяжных заседателей заключения эксперта, содержащие сведения о личности подсудимого, не подлежащие исследованию, согласно части 8 комментируемой статьи (23).

ВС РФ признает правомерным отказ от исследования с участием присяжных исследовательской части заключения эксперта, если она изобилует специальной терминологией, уяснение которой затруднительно для присяжных заседателей (24).

-ОРД

С участием присяжных заседателей могут исследоваться результаты оперативно- розыскной деятельности, если они являются допустимыми доказательствами и позволяют установить обстоятельства, оценка доказанности которых относится к компетенции присяжных заседателей (25).

Однако если исследование результатов оперативно-розыскной деятельности было произведено с участием присяжных заседателей в контексте проверки законности собирания доказательств, это признается нарушением положения части 7 статьи 335 УПК (26).

— «Шокирующие доказательства»

К данным, способным вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого (часть 7 статьи 335 УПК) относятся т.н. «шокирующие» доказательства – вещественные доказательства, фотографии и т.п., способные оказать на присяжных заседателей чрезмерное эмоциональное воздействие и сформировать негативное отношение к подсудимому до вынесения в отношении него вердикта.

ВС РФ в отдельных случаях признает правомерным отказ председательствующего в исследовании таких доказательств с участием присяжных заседателей, если они не имеют особого доказательственного значения, однако они могут вызвать предубеждение у присяжных: «Отказывая в обозрении присяжными заседателями фототаблицы осмотра трупов К. и Т., суд обоснованно указал, что они не могут быть представлены присяжным, так как трупы сфотографированы после их вскрытия и на них не видны повреждения. Кроме того, внешний вид вскрытых трупов может оказать на присяжных эмоциональное воздействие и повлиять на принятие ими объективного решения» (27).

Принимая решение о правомерности исследования подобных доказательств с участием присяжных заседателей, Верховный Суд оценивает – могло ли их содержание негативно повлиять на присяжных заседателей и в ряде случаев приходит к категоричному выводу об отсутствии такого воздействия: «На оспариваемых осужденным фототаблицах… зафиксирована обстановка места происшествия и нет таких сведений, которые могли негативно воздействовать на присяжных заседателей» (28).

ВС РФ, как правило, не распространяет концепцию «шокирующих доказательств» на доказательства, не содержащие изображение или видеозапись, полагая, что степень воздействия подобных сведений не влечет негативного воздействия на присяжных заседателей (29).

ВС РФ, как правило, не признает исследованные с участием присяжных доказательства, способными вызвать у них предубеждение, если метод такого исследования обеспечил нейтрализацию возможного негативного эмоционального воздействия. Этот метод может состоять в предъявлении указанных доказательств присяжным заседателям фрагментарно: «Из протокола судебного заседания следует, что государственный обвинитель представил на обозрение коллегии присяжных заседателей фототаблицу к протоколу осмотра места происшествия без демонстрации трупа М. (7 л.д. 74).» (30). ВС РФ, решая вопрос о том, оказало ли на присяжных негативное эмоциональное воздействие исследование с их участием «протокола осмотра автомашины с обгоревшими трупами» с приложением фототаблицы, проанализировал цвет и размер изображения на этих фотографиях (31).

Вместе с тем, если указанные доказательства имеют существенное значение для установления обстоятельств дела, доказанность которых определяется присяжными заседателями, исследование их с участием присяжных заседателей признается правомерным (32).

5. Запрет незаконного воздействия на присяжных заседателей в ходе исследования доказательств.

Незаконным воздействием сторон на присяжных заседателей в ходе судебного следствия в практике Верховного Суда РФ признается исследование в их присутствии вопросов допустимости доказательств вопреки положению ч. 6 ст. 335 УПК РФ.

Так, в кассационном определении отмечается: «В ходе допроса свидетеля А., являвшегося понятым при проведении оперативно-розыскного мероприятия ― оперативный эксперимент, сторонами выяснялся вопрос, присутствовал ли он при личном досмотре участника ОРМ, вручении свидетелю Б. видеокамеры скрытого ношения, изъятии скрыто носимой камеры (1 и 2 июля 2008 г.), при зарядке диктофона 2 июля 2008 г., вручении диктофона и его изъятии в этот же день.

В присутствии присяжных заседателей также исследовались материалы оперативно-розыскного мероприятия.

По ходатайству государственного обвинителя присяжным заседателям представлялся для обозрения оглашенный ранее протокол допроса свидетеля А. на предварительном следствии (в котором он подтверждал свое участие в перечисленных мероприятиях) для сравнения присяжными заседателями во всех этих документах подписи А.» (33). В итоге Верховный Суд РФ отменил оправдательный приговор по данному делу, поскольку «в присутствии присяжных заседателей исследовались способы собирания доказательств, рассматривались вопросы о допустимости доказательств, вопросы тактики расследования» (34).

По делу Я., приговор по которому был отменен Верховным Судом РФ, в кассационном определении отмечалось, что «…при допросе потерпевшего К. адвокат М. в присутствии присяжных заседателей выяснял процессуальные вопросы, касающиеся ведения протокола судебного заседания, его последующего изготовления, т.е. вопросы допустимости данного доказательства, хотя протокол судебного заседания был признан допустимым доказательством и исследовался в судебном заседании. После того, как председательствующий судья сделал замечание адвокату, последний, не принимая во внимание указанное замечание, заявил, что все равно будет задавать вопросы о процедуре составления протокола и свою позицию донесет до присяжных заседателей…» (35).

Наиболее распространенной формой незаконного воздействия на присяжных заседателей в практике Верховного Суда признается упоминание сторонами в их присутствии о незаконных методах следствия, об оказанном давлении и т.п.

Например, по делу С. незаконное воздействие на присяжных заседателей выражалось в следующем: «В ходе допроса Соскова М. В. стороной защиты неоднократно выяснялся вопрос об обстоятельствах получения его показаний на предварительном следствии. При этом Сосковым М. В. в присутствии присяжных заседателей, несмотря на предупреждения председательствующего, было сказано, что никаких показаний на предварительном следствии он не давал, показания были получены под давлением. После чего адвокатом Г. было указано, что в протоколе проверки показаний на месте отсутствуют подписи обвиняемого.

Адвокатом Ф. также задавались вопросы о том, давались ли Сосковым М. В. на предварительном следствии признательные показания, показывал ли Сосков М. В., куда выбросил нож, на которые подсудимый отвечал, что таких показаний не давал, куда выбрасывал нож, не показывал» (36).

Решая вопрос о признании подобных действий незаконным воздействием на присяжных заседателей, Верховный СудРФ обращает внимание на необходимость нейтрализации председательствующим судьей подобных заявлений.

По делу Н. в кассационном определении подчеркивалось, что председательствующий прерывал не все подобные высказывания подсудимого: «Кроме того, в нарушение указанных требований законаподсудимый Николаев А. В. в ходе своего допроса в присутствии присяжных заседателей неоднократно пояснял об обстоятельствах получения его явки с повинной, его допросов на предварительном следствии, то есть приводил доводы по существу о недопустимости данных доказательств, при этом его высказывания прерывались председательствующим лишь в связи с заявленными государственным обвинителем возражениями и после приведения подсудимым значительной части своих доводов» (37).

По делу Я. Верховный Суд РФ отметил, что «…председательствующий не принял всех необходимых мер, предусмотренных ст. 258 УПК РФ, для пресечения этих незаконных действий Ялового М. Н., поскольку, как следует из протокола судебного заседания, председательствующий делал ему только замечания, однако не предупредил, что за неподчинение его распоряжениям он может быть удален из зала суда, и не принял таких мер, несмотря на неоднократные нарушения Яловым М. Н. порядка в зале судебного заседания» (38).

В последнее время в практике Верховного Суда РФ стала формироваться тенденция оценочного отношения к упоминанию перед присяжными о незаконным методах воздействия на свидетелей (обвиняемого и т.п.) во время предварительного расследования. Апелляционная инстанция анализирует ряд факторов, позволяющих оценить степень воздействия на присяжных: конкретность таких сведений; целенаправленность и акцентированность (систематичность) таких суждений; какая из сторон инициировала такие показания подсудимых (свидетелей и т.п.).

В качестве примера можно привести позицию Верховного Суда по делу Б.: «Не могут рассматриваться как свидетельствующие о незаконности приговора суда с участием присяжных заседателей и ссылки государственного обвинителя на то, что в присутствии присяжных заседателей как самим подсудимым, так и свидетелями приводились данные об использовании сотрудниками правоохранительных органов в ходе предварительного следствия незаконных методов воздействия на них.

Из протокола судебного заседания не усматривается, что подсудимыми и свидетелями целенаправленно и акцентированно описывались какие-либо данные, касающиеся используемых следователем или оперативными работниками милиции незаконных методов воздействия на них. Фактически все высказывания подсудимого и свидетелей на этот счет ограничивались фразами типа: ―Я все соврал, меня Ж.— милиционер напугал. Мне все Ж. подсказывал, ―Нет, нас в милиции перепугали, ―Да, давал (показания), но я их не подтверждаю. Я их давал вынужденно…, которые к тому же произносились в ответ на вопросы государственного обвинителя о том, давали ли эти участники судопроизводства на предварительном следствии признательные показания» (39).

Другой формой незаконного воздействия сторон на присяжных заседателей Верховный СудРФ признает комментирование (оценку) защитником содержания исследованных доказательств до прений сторон.

Например, адвокат Л. во вступительном заявлении сказал, что «…как такового следствия вообще не проводилось… эти люди будут вам врать… Часть материалов вообще следователь не положил в основу и тщательно от нас скрывал… данное дело сфальсифицировано и не доказано…», то есть формировал у присяжных «предвзятое отношение к следователю, стороне обвинения и представленным доказательствам» (40).

По делу З. и В. Верховный Суд установил следующее нарушение: «Как видно из протокола судебного заседания, в ходе судебного следствия до проведения прений сторон— при представлении доказательств стороной обвинения— сторона защиты неоднократно обращалась непосредственно к коллегии присяжных заседателей и выступала со своими комментариями исследованных в судебном заседании доказательств, давая им свои анализ и оценку, а председательствующий не реагировал на эти комментарии и не разъяснял присяжным заседателям, что эти высказывания адвокатов не надлежит принимать во внимание при вынесении вердикта.

Так, в ходе судебного следствия адвокат В. при допросе свидетеля Л. обратился к присяжным заседателям и, прокомментировав показания Забуняна, дал свою оценку, касающуюся направленности умысла Забуняна при совершении тех действий, которые последнему инкриминируются органами следствия, по существу указав о том, что у последнего ―не было намерения на совершение мошеннических действий.

Адвокат Д. при допросе потерпевшего К., комментируя показания потерпевшего К., дал им свою конкретную и однозначную оценку, которая сводилась к тому, что показаниям потерпевшего доверять нельзя. При этом адвокат пояснил присяжным заседателям, что исследуемые ―действия Ильина наказываются лишением свободы от 8 до 20 лет, а у Ильина в кармане уже 15 лет.

Адвокат Х. сразу обратился к присяжным заседателям с разъяснениями о доказанности намерений Гуреева относительно похищения К.

Адвокат В. при допросе подсудимого Забуняна оценил показания Гуреева и Вознюка, назвав их неактуальными и неправдивыми, и вновь прокомментировал показания Забуняна с изложением своей оценки этим показаниям и конкретной версии, исключающей совершение Забуняном инкриминируемого ему деяния. Затем тот же адвокат просил присяжных заседателей отметить, что Забунян мог и не совершать действий, которые ему вменяются» (41).

Во всех рассмотренных случаях приговоры были отменены Верховным Судом РФ.

В. Тактические и психологические особенности доказывания в суде присяжных.

Цель No 1: Обеспечение максимальной понятности для присяжных содержания представляемого доказательства (аспекта представляемого доказательства, выгодного стороне защиты).

Средства:

  визуализация содержания доказательств

  использование «языка присяжных» при исследовании доказательств

 использование интонации, эмоционального окраса речи и поведения при исследовании доказательств

 выбор логичной последовательности представления доказательств (от частного к общему или наоборот и т.д.)

 использование доказательств для взаимного разъяснения (комментирования)друг друга (например, разъяснять содержание протокола осмотра показаниями свидетеля и т.д.)

 использование приемов активации внимания присяжных (технологии создания непроизвольного внимания; требование перерыва, если присяжные утомлены и т.д.)

 противодействие председательствующему в фрагментации восприятия присяжными доказательств защиты

Цель No 2: Обеспечить запоминаемость присяжными содержания представляемого доказательства (аспекта представляемого доказательства, выгодного стороне защиты).

Средства:

  повторение ключевой информации в разных интерпретациях (в ходе исследованиях различных доказательств)

  использование технологии «установка на запоминание»

  использование технологии «эффект края»

  усиление эмоционального фона при исследовании значимых сведений

  использование технологии «усиление значения»

Цель No 3: Обеспечить доверие присяжных к содержанию представляемого доказательства (аспекта представляемого доказательства, выгодного стороне защиты).

Средства:

 демонстрация защитником доверия к исследуемым доказательствам

 психологические закономерности убедительности коммуникации с присяжными.

Работа со своими доказательства:

— определение порядка, который создаст наибольшую доступность и логичность в подаче информации;

— системность.

При оглашении документов следить, чтобы текст не искажался, чтобы ВСЕ нужное было оглашено, возможность вернуться к документу и огласить необходимую часть.

Исследование вещественных доказательств:

— Когда и как демонстрировать

— Фото

— Необходимость процессуальной подготовки – например, предварительное оглашение текста.

Письменные документы

— Можно ли дать прочесть присяжным?

— Акценты при чтении

— Что можно и что нельзя оглашать?

(1) Кассационное определение СК УД ВС РФ от 20.03.2013 No 49-013-11сп//СПС КонсультантПлюс.

(2) Кассационное определение СК УД ВС РФ от 19.12.2011 No 5-о11-266сп//СПС КонсультантПлюс.

(3) Определение СК УД ВС РФ от 23.03.2006 No 41-о06-16сп//СПС КонсультантПлюс.

(4) Кассационное определение СК УД ВС РФ от 09.09.2010 No 48-О10-89сп//СПС КонсультантПлюс.

(5) Кассационное определение СК УД ВС РФ от 11.06.2013 No 67-О13-36СП//СПС КонсультантПлюс.

(6) Определение СК УД ВС РФ от 03.06.2010 No 14-О10-25сп//СПС КонсультантПлюс.

(7) Определение ВС РФ от 25 июня 2009 года No 1-033/08 //СПС КонсультантПлюс.

(8) Кассационное определение СК УД ВС РФ от 11 мая 2005 года (дело No 93-о05-5сп) //СПС КонсультантПлюс.

(9) Апелляционное определение СК УД ВС РФ от 09.07.2013 No 32-АПУ13-7сп//СПС КонсультантПлюс.

(10) Кассационное определение СК УД ВС РФ от 4 марта 2004 года (дело No 9-о04-7) //СПС КонсультантПлюс.

(11) Апелляционное определение СК УД ВС РФ от 04.04.2013 No 6-АПУ13-2СП//СПС КонсультантПлюс.

(12) Определение КС РФ от 11.05.2012 No 686-О//СПС КонсультантПлюс.

(13) Определение Военной коллегии ВС РФ от 30 ноября 2006 г. No 1-50/2005//СПС КонсультантПлюс.

(14) Бюллетень ВС РФ. 2005. No 8. С. 23, 26-28.

(15) Кассационное определение СК УД ВС РФ от 23.03.2011 No 25-О11-4СП//СПС КонсультантПлюс.

(16) Кассационное определение СК УД ВС РФ от 10 августа 2005 года (дело No 67-о05-50сп) //СПС КонсультантПлюс.

(17) Кассационное определение СК УД ВС РФ от 5 марта 2003 года (дело No 4-кпо03-13сп) //СПС КонсультантПлюс.

(18) Постановлении ЕСПЧ по делу «Пичугин против Российской Федерации» 23 октября 2012 г. (жалоба No 38623/03), п.п. 206, 210.

(19) Постановлении ЕСПЧ по делу «Пичугин против Российской Федерации» 23 октября 2012 г. (жалоба No 38623/03), п.210.

(20) Там же, п. 212.

(21) Кассационное определение СК УД ВС РФ от 06.06.2012 No 19-О12-13СП//СПС КонсультантПлюс.

(22) Кассационное определение СК УД ВС РФ от 05.05.2011 No 41-О11-43сп// СПС КонсультантПлюс

(23) Апелляционное определение СК УД ВС РФ от 18.03.2013 No 41-АПУ13-1СП//СПС КонсультантПлюс.

(24)  Кассационное определение СК УД ВС РФ от 10 августа 2005 года (дело No 58-о05-33сп) //СПС КонсультантПлюс.

(25)  Кассационное определение СК УД ВС РФ от 28.01.2010 No 201-О10-1сп//СПС КонсультантПлюс.

(26) Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ No 58-О09-91сп // СПС КонсультантПлюс.

(27) Определение СК УД ВС РФ от 01.11.2006 No 41-о06-67СП//СПС КонсультантПлюс.

(28) Апелляционное определение СК УД ВС РФ от 24.07.2013 No 41-АПУ13-23сп//СПС КонсультантПлюс.

(29) Обзор судебной практики ВС РФ «Обзор кассационной практики СК УД Верховного Суда Российской Федерации за 2004 год»//СПС КонсультантПлюс.

(30) Апелляционное определение СК УД ВС РФ от 29.07.2013 No 20-АПУ13-18сп//СПС КонсультантПлюс.

(31) Кассационное определение СК УД ВС РФ от 24.05.2011 No 56-О11-41сп//СПС КонсультантПлюс.

(32) Определение СК УД ВС РФ от 26.06.2008 No 41-008-42СП//СПС КонсультантПлюс.

(33) Кассационное определение Верховного Суда РФ от 18.03.2010 № 58-О09-91СП // СПС «КонсультантПлюс».

(34) Кассационное определение Верховного Суда РФ от 18.03.2010№ 58-О09-91СП.

(35) Кассационное определение Верховного Суда РФ от 14.07.2010 № 84-О10-31сп // СПС «КонсультантПлюс».

(36) Кассационное определение Верховного Суда РФ от 11.02.2013 № 33-О13-1сп // СПС «КонсультантПлюс».

(37) Кассационное определение Верховного Суда РФ от 29.01.2013 № 46-О13-1сп // СПС «КонсультантПлюс».

(38) Кассационное определение Верховного Суда РФ от 06.03.2013 № 4-О13-12сп // СПС «КонсультантПлюс»

(39) Кассационное определение Верховного Суда РФ от 10.08.2010 No 57-О10-13СП // СПС «КонсультантПлюс».

(40) Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 06.05.2013 No 78-АПУ13-5СП // СПС «КонсультантПлюс».